На проспекте Карла Маркса выстроили новый дом. Окон в нем так много, что кажется, будто вовсе нет стен. Дом высокий, выше четырехэтажного, а всего в нем два этажа.
Стоит дом отдельно от других, за домом большой сад. Дорожки посыпаны песком, трава ровно подстрижена, а деревья в саду еще такие маленькие, что сами стоять не могут, на палки опираются.
Двери в доме широкие, как в театре. А возле дома торчит высокая кирпичная труба, как на фабрике.
Что это такое? Фабрика — не фабрика, театр — не театр.
Над входом написано:
Как же это так — и фабрика и кухня?
Кухня на фабрику не похожа.
На кухне — плита, примусы, чайники, мясорубки, полки с кастрюльками и банками, ведра для мусора, бутылки с керосином. А на фабрике — машины, у машин стоят рабочие, по потолку ползают подъемные краны.
На фабрике делают тысячу разных вещей. А на кухне что делают? — Обед.
В доме — два больших зала: один зал — в первом этаже, другой во втором. В залах стоят столики. Столики коричневые и покрыты не скатертью, а голубым стеклом.
Зал кончается полукругом. В полукруге тоже стоят столики, но не коричневые с голубым стеклом, а белые, без стекла. Белые столики очень низенькие. И стулья тут тоже очень низенькие. Только подоконники высокие.
В зале может поместиться человек шестьсот, а за маленькими столиками — сто ребят.
Подоконники потому и сделаны высокие, чтобы ребята не лазили на окна во время обеда.
Зал открыт весь день. Люди придут, пообедают и уйдут; придут, пообедают и уйдут.
Как же накормить столько людей?
На фабрике-кухне в одну смену готовят двенадцать тысяч обедов. А работают две смены.
Значит, в один день — двадцать четыре тысячи обедов. Если на второе сделать котлеты, то выйдет сорок восемь тысяч котлет. Котлетами можно вымостить целую площадь.
Есть старая немецкая сказка про страну Шларафию. Вот какая эта сказка:
За морем есть страна, — удивительная страна Шларафия.
С виду в ней ничего замечательного — реки, горы, города. Дома с окнами, с крышами, с трубами. Поросята бегают, утки плавают. А как присмотришься — увидишь, что горы там не земляные, не каменные, а манные и рисовые, и не просто из крупы, а из готовой каши. Реки и озера молочные, колодцы пивные. На деревьях булки растут. В огородах на грядках огурцы уже соленые, капуста вареная. Морковь не по-нашему растет, а шиворот-навыворот: листья под землей, а сама над грядкой торчит, — чищеная, готовая.
Улицы сыром вымощены. У домов стены хлебные, крыши сухарные, заборы колбасные. Утки в Шларафии плавают жареные, рыба вареная и копченая. А поросята, которые бегают по улицам, начинены гречневой кашей, в боку у них вилка торчит и ножик. Свистнешь, откроешь рот — жареный рябчик в рот влетит, почмокаешь — поросенок прибежит. Режь и ешь.
