Конрад МакМанус утверждал, что его похитили инопланетяне и подменили дупликатом.
«Но, Коныч, — возражаем мы, — это же бред! Если бы ты был дупликатом, ты бы нам этого не рассказал».
— Инопланетяне испортили моё тело своими опытами, экспериментами и прочей лабудой, — качает головой Коныч, — и им пришлось изготовить новое, чтобы тут про них не прознали.
«То есть, они уничтожили всё кроме мозгов?» — спрашиваем.
— Нет, — отвечает Коныч, — мозги они тоже уничтожили.
«Тогда какая же часть тебя — всё ещё ты?»
— Я.
«Но…»
Тут Коныч махнул рукой поперёк горла, будто угрожая расправой нашим возражениям, и испустил эдакое «фух», что ему–то, мол, известно, в чём тут дело, но он не собирается нам ничего объяснять, то ли потому что не выходит у него, то ли потому что нам этого всё равно не понять.
Пришлось обратиться к его жене, Роберте.
— Да, я думала он просто в уборную сходил. Хотя, может, и подзадержался там дольше обычного.
На что Коныч заметил, мол, гораздо дольше, лет эдак под сто. Просто, инопланетяне находятся вне времени и пространства.
Роберта призадумалась.
— Нет, ну не сто лет — это уж точно.
— Фух, — только и сказал Коныч.
Мы спросили Роберту, а не изменился ли Коныч с тех пор.
— Да не особо, — ответила она, поразмыслив (уж если кто умеет поразмыслить, так это Роберта), — не считая, что, по–моему, он больше не ходит ночью в уборную.
В ответ, мы переглянулись и пожали плечами — за исключением редких случаев обезвоживания, в нашем возрасте такое было неслыхано. Алек Фарнсворт заявил ещё, что он–де может выпить три стакана воды после ужина и не ходить в уборную всю ночь, но Алек Фарнсворт — врун.
«Ещё что–нибудь?» — продолжаем.
— Ну, разве что, вот что, — отвечает Роберта, — недавно съел он целую порцию острого чили с бобами. И без единого последствия.
Тут уж нам затруднительно стало сдерживать изумлённый ропот. Мы бы и сами не прочь вернуть себе способность есть острый чили. В былые времена мы, помнится, с превеликим удовольствием его уплетали.
В общем, не исключено было, что Коныч–таки был прав, и расследование было решено продолжить.
«Как же проверить, что Конрад — дупликат? — спросили мы друг друга. — Может стоит взглянуть на его кровь? — отвечаем, — Ну, и какого беса мы понимаем в крови? — Да, по крайней мере, увидим, красная ли она. Может она у него зелёная, или маслянистая, или вообще какая–нибудь, очевидным образом не кровяная, жидкость».
Отправились мы обратно к Конраду и Роберте и звоним в дверь. Вообще–то, в нашем квартале мы со звонками не церемонимся, но необычные обстоятельства, казалось, требовали особой формальности.
