Лаврова никогда не гадала. Не любила, не признавала, боялась. Ее уговорила Вита. Лаврова нехотя скомкала бумагу и подожгла. Скрученный бумажный шар мгновенно вспыхнул костром. Она отшатнулась и подула на пальцы. Будущее обожгло заранее, без предупреждения. Гадать не стоило. И так все было ясно. Лаврова перевела взгляд на стену и увидела прошлое, привычным, тяжким грузом следующее за ней в знакомое будущее. Все как всегда. Судьба, записанная тенями, сложилась давно разгаданными картинками.
Сначала в круге белого света возник он — Верховный судия и палач, облаченный в ритуальную мантию, с руками, надменно сложенными на животе. Каратель, отмеченный орденом за безучастную справедливость и предумышленную беспощадность. Но вот судья шагнул в сторону. Это движение было не милостью, а лишь отсрочкой. С пугающей предупредительностью он уступил место старой ведьме — великой грешнице с обожженными аутодафе космами. Голова старухи была вскинута из-за стянутой гарротой шеи. Ее ноги, раздробленные испанским сапогом, упирались в днище узкой лодки. Она стремительно неслась вперед, оставляя за собой горящие клочья одежд и волос. Через мгновение силуэт ведьмы слился с Верховным судией и они тут же взорвались, распавшись на куски. На донышке перевернутого блюдца осталось лежать крошечное тельце со сложенными на груди руками. Вскоре и оно рассыпалось в прах.
— Мрак! — Вита задула свечу и включила свет. — Пепла-то сколько! — Она потерла черные от пепла руки и обернулась к Лавровой. Та не отозвалась. — Наташ, ты что? Расстроилась из-за этой ерунды?
Лаврова по-прежнему молчала.
— Все гадают в сочельник, чтобы узнать будущее, а не ворошить прошлое. — Вита участливо склонилась к Лавровой. — Речь о будущем. Поняла? И успокойся.
На Лаврову сочувственно смотрели круглые, навыкате, глаза ее не самой близкой подруги. Склеры глаз были красными.
«Дрозофила», — подумала Лаврова.
Вита подошла к Лавровой и коснулась ее плеча черной от пепла ладонью, и та невольно отстранилась. Вита смущенно потерла руки, сходство с дрозофилой усилилось. Лаврова вдруг расхохоталась. Она не хотела обидеть Виту, но так получилось. Сочувствие подруги было вялым и совсем ненужным. Выражение такого сочувствия является обязательным ритуалом среди людей, вступивших в необязательные отношения. И в этом нет ничего особенного: людей, находящихся в необязательных отношениях, подавляющее большинство.
Лаврова не могла уснуть до утра. Память, отгоняя дремоту, снова тянула темную нить из прошлого в будущее. Хотя будущего у Лавровой не было, она понимала это и без гадания.
