В понедельник выдавали отпускные, а Огаркина опять обнесли. Заявили, что денег нет. И тогда бедного учителя замкнуло. Его и раньше все тянуло куда-то от хронического безденежья, все маялась у него душа. А в понедельник терпение взяло и лопнуло.
– А ну вас всех! – сказал Огаркин, и подался в областной ПВС. Стало быть, получать загранпаспорт, а касательно визы – шурин обещал помочь. Тот уже лет семь как обретался в Канаде, успел жениться на правнучке белогвардейца и даже получил ПМЖ.
– Ты, главное, Саша, ничего лишнего с собой не бери, на месте все купишь, – консультировал по телефону канадский шурин. – С евро не связывайся, они здесь не в ходу. Меняй все на доллары – и в добрый путь! Да, и черной икры не забудь захватить. Баночку, две… Здесь она дорогая, икорка. Кусается.
– А с работой-то как? – пытал Огаркин. Шурин вяло отбивался:
– Здесь работы как грязи… Главное, собеседование пройти. Ты там – кто? По научной части? Ах, историю в школе преподаешь… Ничего, приглядишься, притрешься… Покедова!
Бывшая жена Огаркина против отъезда не возражала.
– Катись, Сашок, – напутствовала она своего неверного, провожая на автовокзал. – Если повезет, может, и найдешь там, в Канаде, такую же дуру, как я. Только вряд ли.
– А вот и найду, непременно найду, – отвечал Огаркин, держась покрепче за чемодан. – Только не дуру найду, не дуру!
Но бывшую все же поцеловал на прощанье. Забрался в автобус. Глянул на чахлую городскую липу (попалась на глаза), подумал: «Может, Верку попросить, чтобы листок мне сорвала – на память?..» Но представил себя на таможне, с гербарием в руках – и рассмеялся от этих мыслей. Подмигнул своей бывшей через пыльное стекло. И поехал.
Потом – Москва, три часа ожидания в очереди за визой, тихий ужас, когда госчиновник спросил, что такое по-русски «шурин», что он делает там, в Монреале, и зачем к себе господина Огаркина зовет. Может, они собираются вместе фальшивые бумажки печатать. А может, и того хуже – русскую мафию думают организовать.
– Какая мафия? Да я и слова такого не знаю! – взмолился Огаркин. – Я в гости к шурину еду. Брат жены это по-нашему. Вот и еду на него посмотреть.
– Гей? – ласково спросил госчиновник.
– Какой гей? Шурин он мне. Брат жены! – отчаянно выкрикнул Огаркин.
Визу ему все-таки шлепнули.
В аэропорт Огаркин приехал за два часа до регистрации. Бродил по залу, разглядывал интуристов. Пачка долларов (квартира, проданная по срочному варианту) оттопыривалась в кармане, и Огаркин то и дело прикладывал руку к груди.
– Вам плохо, месье? – участливо спросила у Огаркина какая-то иностранка с лицом Мирей Матье. – Может, вам нужен врач?
