Вечер в Валгалле

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Что делать?.. ( Зажигает свечу. ) Что делать… ( Садится, пишет. ) Что делать. ( Рвет написанное, хватается за голову, раскачивается. ) Что делать!

ГЕРЦЕН ( бьет в колокол ). Бумм!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Что ты звонишь? Что ты звонишь?

ГЕРЦЕН. Зову живых.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Куда?

ГЕРЦЕН ( растерянно ). Ну… Вперед.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. А где – перед?

ГЕРЦЕН. Ну… там. Вверху.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Что – вверху? Что – вверху? Ты что думаешь – там все лучшее; такие воплощения гуманитарной мечты, типа солнца прогресса, да? Там, вверху – о-о-о-о!..

ГЕРЦЕН. Нигилист. Пессимист. Социалист. А ты что – туда уже лазил? ( Принюхивается. ) О господи боже мой, там что, вот так пахнет?..

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Ты вот что: унес ноги, свалил в Англию, захапал денег, так сиди уж тихо.

ГЕРЦЕН ( жалуется ). Декабристы разбудили.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Снотворное пить надо, а не шампанское!

ГЕРЦЕН. Ну… все же – молодые штурманы будущей бури.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Штурманы. Иваны Сусанины. А по сусалам! Страшно? Страшно далеки они от народа!

ГЕРЦЕН. Кто виноват? Бумм! ( Бьет в колокол, колокол падает. ) Кто виноват? Бедная Россия, и повесить-то в ней толком не умеют.

МАТЬ ( пьет чай. Разворачивает письмо ). Володя. Брата Сашу повесили.

ЛЕНИН. Вот так люди просто сидят и пьют чай – а в это время рушится их счастье и складываются их судьбы. ( Отодвигает стакан. Встает. Обнимает мать. ) Хочется всех гладить по головке. А гладить нельзя. ( Расхаживает, сопровождая слова шагами ): Шаг вперед – два назад… Шаг вперед – два назад… И побольше расстреливать! Есть такая партия. ( Устанавливает дорожный указатель. ) Мы пойдем другим путем! ( Уходит. )

АЛЕКСАНДР ( входя и глядя ему вслед, качает головой ). Хм… Откуда во мне эта странная симпатия к царю Ироду?..

МАТЬ. Саша, зачем ты пошел по этой дорожке…

АЛЕКСАНДР. Но этой? Ты на ту посмотри. Даже в сказках – все настоящие-то хлопоты от младшеньких братьев.

МАТЬ. Мужайся, Саша…

АЛЕКСАНДР. Мужаюсь, мама. ( Хохочет, утирая слезы. ) Вырожденцы… не того повесили!

МАТЬ. Мужайся, Саша.

АЛЕКСАНДР. Мужаюсь, мама.

КОМИССАР. А между прочим, если переодеться, хрен нас кто различит.

ПОРУЧИК. «Принц и нищий», что ли?

КОМИССАР. Но-но, «принц»! Мир хижинам, война дворцам!

ПОРУЧИК. Да. Мечта питекантропа – каждому по отдельной хижине, а дворцы пожечь, чтобы – не хрен. И все-таки зря…

КОМИССАР. Почему же зря?

ПОРУЧИК ( закуривая папироску ). Зря мы вас не всех перевешали. Веришь ли – уже веревок не хватало.

КОМИССАР ( скручивая самокрутку ). Да не то зря. А то зря, что мы вас расстреливали-расстреливали, и вот, ты понимаешь, все равно не всех расстреляли.