В. Комаров
Божий суд
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
ПРОБЛЕМА
Как обычно в девять часов вечера Кристиан Девидс закончил свой ужин, неизменно состоявший из стакана молока и двух бутербродов с сыром, и опустился в кресло возле раскрытого окна.
Над городом быстро сгущался синеватый сумрак, и в темнеющее небо уже устремились бесчисленные пляшущие огни световых реклам. Вечерами Девидс любил смотреть на них. В былые времена это способствовало рождению всяких любопытных идей. Теперь, когда Девидсу было под шестьдесят, новые идеи посещали его редко, а причудливая музыка рекламных огней просто успокаивала, снимала напряжение, уводя в какой-то иной, сверкающий, завораживающий мир, где, казалось, замирал и останавливался неумолимый бег времени.
Когда-то Девидс торопил часы и дни, чего-то все время ожидал... Недели и месяцы незаметно убегали в прошлое, приближая те события, мелкие и крупные, которые и составляли смысл его жизни. Но в последние годы Девидс вдруг осознал, что время, отмеренное ему природой, не беспредельно и конец пути не так уж далек. Он как-то сразу, вдруг, ощутил безвозвратность времени и узнал его ни с чем не сравнимую цену. И теперь он уже не подгонял его, а берег, словно скупец, стремясь продлить и как можно полнее ощутить каждое уходящее мгновение.
Вообще-то Кристиан Девидс всегда был педантичен, но теперь он сделался настоящим и даже убежденным педантом: каждая минута была у него на учете, от каждой он стремился получить предельное наслаждение. Впрочем, основное удовольствие он черпал в нерушимости своих привычек и постоянстве своего быта.
Достичь этого было не так уж трудно, ибо Девидс давно уже жил один. Жена ушла от него еще тогда, когда ему было чуть больше тридцати, так и не сумев примириться с его своеобразным характером. Девидс никогда никому не желал зла и всегда старался никого не обидеть, но в домашней жизни он был тяжелым человеком: всегда поступая в соответствии со своим собственным пониманием справедливости и целесообразности, он не поддавался никаким переубеждениям и уговорам.
Зазвонил телефон, и Девидс, недовольно поморщившись, не сходя с места, снял трубку.
Послышался хрипловатый голос Хэксли:
- Девидс, вы дома?
Так как Хэксли лучше, чем кто-либо другой, знал, что Девидс в этот час всегда дома, звонок означал, что он собирается зайти.
- Могу ли я заехать к вам, Кристиан? - в самом деле спросил Хэксли.
- О чем вы спрашиваете, шеф? - с кислым выражением лица, но нарочито приветливым голосом ответил Девидс.
Хэксли содержал частное физико-теоретическое бюро, и Девидс вот уже около двадцати лет числился у него главным теоретиком. Когда-то, в молодости, ему посчастливилось решить одну модную физическую загадку, и это принесло ему всемирную известность. Вот тогда-то Хэксли и пришла мысль организовать теоретическое бюро, а Девидса использовать в качестве приманки. В свое время они вместе окончили физический факультет, но затем пути их разошлись. Хэксли занялся околонаучным бизнесом, а Девидс засел за расчеты, лелея, как впрочем и все молодые физики, мечту создать что-нибудь не менее грандиозное, чем теория относительности. Однако годы шли, а новая теория не появлялась и оставалось все меньше надежд, что она вообще когда-либо родится из-под пера Девидса.
