Глава 1. Муты, ловеки и чистые люди
В блиндаже было тепло и сухо. Пахло скипидаром и тушенкой, которой мы догрузились после ужина. Ещё пахло сгоревшим порохом. Вернувшись из рейда, мы не стали чистить пулемёты и ракетомёты. На запах, исходивший от наших тел, а мы уже месяца два, как не были в бане, я не обращал никакого внимания из-за того, что жутко устал. Во всяком случае он не мешал мне медленно погружаться в сон. Мысли у меня в голове ворочались всё тяжелее и тяжелее. Близилось весьма опасное равновесие между полудрёмой и глубоким сном, когда ты либо уснёшь, как убитый, либо что-то не даст провалиться тебе в темноту и тогда будешь пытаться уснуть по новой. Первый признак, что ты просто жутко, смертельно устал. Вымотался настолько, что даже не можешь уснуть. В этот самый момент кто-то со скрежетом приоткрыл дверь блиндажа и сердито проорал:
– Первый взвод, выходи строиться!
– Строиться? – удивился я мысленно – Зачем? Мы ведь уже пошамали и завалились спать. Была даже команда отбой дана.
Хотя чей-то крик развеял мою дрёму, я решил, что не стану подниматься с топчана, на который рухнул одетым, и вылезать из тёплого блиндажа в промозглую, холодную ночь, чтобы снова месить грязь. Усталость минувших двух с половиной недель навалилась на меня с удвоенной силой и я решил, что даже если меня станут расстреливать, то пусть сделают это в тепле. К сожалению Муня ещё не уснул, хотя и начал похрапывать, а потому поднялся и без лишних разговоров закинул к себе на спину сначала меня, после чего ко мне присоединился его братец Бика. Третий брат-близнец, Бибитиба, так и вовсе был с ним неразлучен. Ещё бы, ведь он и великан Муня были сиамскими близнецами. Бибитиба, в отличие от меня, уже спал, и во сне машинально ухватился рукой за широкий ремень портупеи и просунул ногу под ремень, стягивающий необхватную талию моего друга, которого я мало того, что знал с рождения, так ещё и был той самой причиной, по которой все трое не умерли сразу после рождении.
Между прочим, хотя бы в порядке благодарности за это, Муня мог бы раз в жизни не корчить из себя образцового солдата, но нет, он решил выйти на ночное построение. Так что мне тоже пришлось ухватиться рукой за ремень и просунуть ногу под ремень, чтобы не свалиться со спины этого чёртового дисциплинированного носорога. Мой друг, направляясь к выходу, загрохотал по бетонному полу стальными, кованными сапожищами и передними ходилками. Бибитиба, между прочим, дрых, как суслик, сложив руки на здоровенной, лысой, потому что покрыта роговыми пластинами, башке братца и подложив себе под щёку кожаную подушку, набитую вместо перьев свинцовой дробью. Чтобы разбудить брата, Муня не стал толкать дверь своими стальными, откидывающимися вверх, ходилками, а решил взять её на таран, причём головой братца Бибитибы. Раздалось громкое «Бам-м-м» и тяжеленная стальная дверь, обитая изнутри толстыми дубовыми досками, распахнулась настежь.
