Серпы

Все началось с прихода следователя в Бутырку.

Корпусный шарахнул дубиной в дверь камеры и прокричал: «Ханжин слегка!» Это означало, что выводят куда- то в пределах тюрьмы. Когда вывозили, то говорили «по сезону».

Часы показывали около одиннадцати утра.

Всю ночь мы шмалили анашу и улеглись только после утренней проверки. Полусонный, побрел с вертухаем в следственный корпус.

В кабинете- невысокий мужиченка лет тридцати пяти, чернявенький, с уголечками мелких, как у рыбки гуппи, глазенок. Безвозрастный костюмчик, синяя шерстяная жилеточка, туфли со стоптанными каблуками. На руках шелуха- псориаз.

— Я Ваш новый следователь, — прочмокал чернявенький и уселся за стол.

Это был уже четвертый следователь. Не могу сказать, отчего они так часто менялись. Может характерами с подследственным не сходились. Но этот, с чешуей на граблях, тоже особого расположения не вызывал. Впрочем, мне было не о чем.

— Давайте проясним некоторые моменты Вашего дела, — продолжил чешуйчатый, и принялся выкладывать из портфеля (тогда еще пускали с портфелями) так опостылевшие мне за полтора следственных года папки с бумагами.

Он не начал, а я уже устал.

— Нечего прояснять, — ответил я, — Мне и так все ясно.

— Мне не ясно! — попытался утвердиться следователь.

— Так это Ваши проблемы, гражданин начальник…

Гуппиглазый выскочил из-за стола и заметался из угла в угол, бросая на меня многозначительные, как ему казалось, взоры. Походит- походит, пульнет глазенками, снова ходит.

От этого шастянья начала болеть голова. Говорю ему:

— Конвой вызовите, пойду я…

И тут он заявляет… Хотелось бы воспроизвести дословно эту драматическую арию, но запамятовал. Короче, он подбоченился буквой Фэ, напрягся как- то и уведомил меня, что я- это воплощенное зло. А он, чешуйчатый, благородный борец со вселенским злом, так и сказал «со вселенским», со мной то есть.

Да, видно микроскопических иерархий я демон, раз со мной такого прыща бороться прислали. Даже огорчился чуть и зевнул.

— Пошел ты, — говорю ему, — на хер. Санитар, бля, Солнечной системы.

Рванулся ассенизатор к столу, бумажками зашуршал, руки трясуться, с бодуна стало быть.

— Я раппорт составлю! За оскорбление при исполнении! В карцерах у меня сгниешь!

Нацарапал там что- то… Я еще подумал тогда, что странный он какой- то способ избрал борьбы со вселенским мраком — раппорт.

Когда меня корпусный назад отводил, то обменял мне эту бумаженцию на блок «Мальборо- лайтс». Сигареты ему я уже в кормушку отдал. Заодно и насчет водочки договорились.

Поспал.

Проснулся.