Влюблен и верен

— Мама!

Детский крик эхом отозвался в переполненном зале прибытия аэропорта.

Пенни Картрайт сбросила с плеча сумку на пол.

— Габи! — крикнула она в ответ. — Габи!

Ее малышка нырнула под перила, каштановые завитки плясали вокруг личика, на котором играла широкая улыбка, способная тронуть любое сердце.

— Мама! — Детский крик стал громче.

Пенни забыла обо всем. Голоса людей, объявления по громкоговорителю — все исчезло. Она упала на колени, и в эту секунду дочь очутилась в ее объятиях.

— Мама, мама!

Пенни вдохнула ее запах, закрыв глаза, и слезы закапали на мягкие волосы Габи.

— Я здесь, детка. Я дома.

Дочь попыталась освободиться:

— Ты делаешь мне больно.

Пенни отпустила руки и засмеялась. Слезы катились по ее щекам, и она не останавливала их. После всех этих долгих месяцев это были слезы счастья.

— Знаешь что? — Большие карие глаза смотрели на Пенни с любовью, открыто и доверчиво.

— Что?

— Ты стала еще красивее, чем была в последний раз, когда я видела тебя.

Габи засмеялась:

— У тебя нет моей фотографии на работе?

Пенни вздохнула. Она всегда использовала слово «работа». Ей не хотелось, чтобы Габи знала, насколько опасна ее служба за границей.

— Я каждую ночь ложилась спать с твоей фотографией.

Пенни отвела взгляд. Габи и не догадывалась — ее матери просто повезло вернуться домой, в то время как многие из ее коллег оказались не так удачливы…

— Не было и дня, чтобы я не думала о тебе, дорогая. Я так рада быть дома! — Пенни снова крепко обняла ребенка.

— Я тоже.

Видя счастливое и радостное лицо дочери, Пенни почувствовала — ее сердце будто готово взорваться. Несколько часов полета к родной малышке уже были счастьем, даже если у нее только неделя отпуска…

— Привет, Пенни.

Пенни с глубоким вздохом медленно отпустила дочь, поцеловала ее головку и выпрямилась:

— Даниэль…

Единственная неприятная деталь ее возвращения. Ее муж.

Он нисколько не изменился. Густые волосы взъерошены, едва заметная щетина на подбородке, ямочки на щеках…

— Наконец-то ты вернулась, Пенни.

Она улыбнулась, напомнив себе, что приехала из-за Габи. Она готова на все ради дочери. Нужно быть сильной.

— Хорошо снова быть дома, — ответила Пенни, глядя на дочь и сознавая, что маленькие ушки ловят каждое слово.

— Я так соскучилась! — Габи улыбнулась матери и, кружась, скользнула к отцу, обвив одной рукой его ногу.

Пенни опустила руки. Она так долго не снимала военную форму! Ощущение обычной одежды — джинсов и футболки, которые были на ней, — казалось непривычным.

Так же неестественно было стоять здесь рядом с Даниэлем.

— Ты не хочешь обнять маму, папа?