Есть женщины-подснежники. Расцветают внезапно и рано и — раз — уже отцвели.
Так и степь — не из поздних хризантем — уже пожухла в июле. Избороздили дорогу морщинки-трещинки. Дождя бы!
Убегать было тревожно и радостно.
Тревожно, потому что Валерик повис на руке, устал уже, хотя прошли совсем немного, до соседней деревни. С маленьким сыном далеко не уйдешь.
Нина остановилась на обочине ловить попутку.
— Мы поедем на машине? — обрадовался Валерик.
— На машине, на машине, — нахмурилась Нина, беспокойно вглядываясь вдаль.
Облако пыли на горизонте не заставило себя ждать слишком долго.
Водитель был не прочь подработать и первым спросил:
— Вам куда?
— В Петропавловск.
— Садитесь.
Вечером на полпути у обочины ели кур, сваренных Ниной в дорогу.
— Целинники, значит? — хмыкнул водитель. — Да, не женское это дело, целина. А тем более, с ребенком. Сидела бы, деточка, дома.
Водитель был уже пожилой, и «деточка» не царапнуло слух.
— Да нет у нас дома, — вздохнула Нина. — Общежитие…
— Ничего, — покачал головой водитель. — Всему свое время. Будет у тебя еще и дом, и… Мужа-то нет, наверное… Кто б отпустил в степь такую видную девку.
— Нет.
— Ничего. Будет, — пообещал водитель. — Ладно, мне надо поспать хотя бы часок, чтобы к утру быть на месте.
Зеленодольск вдруг как-то сразу постарел. В нем больше не было Зины. Дома смотрели исподлобья карнизов, как будто искали виноватого. Только в общежитии витало, как пар, всё то же беззаботное предвкушение чего-то огромного, даже грандиозного, чему трудно было подобрать и название. Комнаты наполнила утренняя суета выходного дня.
«Суббота» — посчитала мысленное Нина.
Половицы привычно заскрипели под ногами, как будто приглашали танцевать. Всё здесь напоминало о Зине даже больше, чем там, на целине.
Нина осторожно открыла знакомую дверь.
— Смотрите, кто к нам пришел! — всполошились наперебой бывшие соседки. — А Валерик-то Валерик — совсем жених стал — в армию пора!
Мальчик смутился и крепче ухватился за руку матери.
— Слышали… Зина… — опустила глаза Валентина. — Надо же, какое несчастье. Не зря говорят, беда в одиночку не ходит. Одна напасть за другой. Сначала отца Зины посадили. Из-за ерунды какой-то. Подрался с кем-то спьяну… Так мать Зины и слегла сразу. А как узнала, что дочь… На днях хоронили.
Клава перевела озадаченный взгляд с гостей на Нинину кровать.
У окна хлопала глазами совсем молоденькая девчонка.
— Куда ж ты теперь пойдешь? — посочувствовала Клава.
Нина вздохнула.
Идти было некуда.
Можно, конечно, снова обратиться к главе города, но в третий раз уже стыдно, неудобно.
