На занесенной снегом дороге у леса остановились два всадника. Густыми хлопьями падал снег, холодный ветер трепал хвосты и гривы лошадей, и они, опустив головы, жмурились. Один из всадников, привстав на стременах, напряженно вглядывался в даль, другой зябко кутался в воротник своего теплого плаща. Из-за пурги нелегко было рассмотреть местность.
Справа от всадников поднимался косогор, а на нем темный лес под белой пеленой снега. Слева, по краю узкой горной дороги, росли буковые кусты, на которых тоскливо шелестели последние уцелевшие листья. Почти у самой дороги тянулось глубокое ущелье, а за ним возвышались лесистые вершины гор. Откуда-то снизу доносился глухой шум реки — мороз не успел еще сковать ее быстрые волны. Мертво и тихо кругам.
Монотонный шум невидимой воды делал еще более тоскливым и без того печальный зимний день.
— Без толку смотрю, ваша светлость, все равно ничего не видно, — сказал, опускаясь в седло, всадник, ехавший слева. — Но я припоминаю, деревня должна быть где-то здесь близко.
Его светлость буркнул что-то и, дернув поводья, поехал дальше; спутник последовал за ним. Лошади вязли в рыхлом снегу, прилипавшем к ногам. Пурга тут же заметала их следы.
Одиноко стоявшие у дороги рябины сменялись осинами; с ветвей, завидя всадников, слетали вороны, тяжело хлопая крыльями. Путники пришпорили лошадей, но усталые животные, пустившись было рысью, быстро сбавили шаг. Дорога шла то под гору, то снова поднималась вверх, огибая выступ соснового леса.
— Жилье! — воскликнул вдруг всадник, ехавший слева, указывая рукой в ту сторону, где показались темные очертания крыши. Вскоре они увидели ветви раскидистого дерева, а за ним еще одну крышу.
— Наконец-то, — пробурчал тот, что ехал справа, и, хлестнув Гнедого, помчался по направлению к дому, провожатый последовал за ним.
Вскоре они остановились у двух строений. Одно из них оказалось ветхой избой, обращенной фасадом к узкой дороге, другое — сараем. Их соединяли каменные своды ворот. Это была усадьба. Соломенную крышу и ограду покрывал толстый слой снега. Дорогу к воротам замело, и всадникам пришлось пробираться по высоким сугробам — створок в воротах не оказалось. Посреди двора раскинула свои обнаженные ветви старая липа, под которой и остановились путники. Провожатый громко крикнул. Тихо падал снег, лишь в ветвях липы отзывались вздохи ветра. Всадник крикнул еще раз, но ответа опять не последовало, на пороге не появился гостеприимный хозяин.
— Не угодно ли вашей светлости подождать под навесом, пока я разбужу этих хамов?
