«Открывать здесь!»

Памяти Георгия Леонидзе

В журнале «Наука и жизнь» Ольга Сергеевна читала статью «Табаку предъявлены новые обвинения» и старательно отчеркивала особо важные места, которые надо было показать мужу.

Она подчеркнула:

«Несколько месяцев назад специальная комиссия, в течение двух лет работавшая по заданию Министерства здравоохранения США, опубликовала большой и подробный отчет о действии табака. Этот категоричный доклад призывал правительство срочно предупредить об опасности семьдесят девять миллионов американских курильщиков… На этот раз положение становится драматичным. Это уже не обычные обвинения, которые известны с давних пор, а раскрытие совершенно неожиданных свойств табачного дыма… Всю свою жизнь, заявили американские ученые, мы взрываем в наших квартирах, автомобилях и бюро смертоносные „полониевые бомбы“. Присутствие в табачном дыме радиоактивного элемента полония отодвигает на задний план никотин и бензопирен…»

— В автомобилях… в бюро!.. — повторила вслух Ольга Сергеевна. — Если б они видели, что делается в наших редакциях, в комнате моего муженька! — и продолжала отчеркивать дальше.

«…Фильтр сигареты не может задержать атомы полония. Это же можно сказать и об атомах свинца и висмута… Главная опасность заключается в радиоактивности табачного дыма… Рак легких и других органов… язва желудка, цирроз печени, коронарные заболевания… Уровень смертности курильщиков на сто двадцать процентов выше, чем у некурящих…»

— Напугаешь их уровнем смертности, как же!.. А то, что вся жизнь уродуется — это не главная опасность? Вот накопление радиоактивности в организме, — может быть, это подействует?..

Приступ долгого удушливого кашля, вначале беззвучного, заставил Игната Александровича поспешно наклониться над мусорной корзиной, и это было последнее, что он смог потом вспомнить.

Из трудного забытья он возвращался, как с того света. Первое ощущение, что рывками отрывает голову от пола и никак не может оторвать.

— Отец! Что с тобой, отец? — слышались откуда-то издалека встревоженные голоса жены и дочери.

А они вовсе недалеко, они — рядом. Вот они неловко подхватывают его под руки и стараются поднять с пола. И он уже видит под собой планки паркета, сбоку угол письменного стола и наконец встает на четвереньки.

— Что с тобой, отец?

— А?.. Что?.. — спрашивает он и удивленно озирается. Голова тяжелая, сердце колотится — то в груди, то где-то под лопаткой, то в висках.

— Ты опять потерял сознание?

— Да… Потемнело в глазах, — говорит он и садится в кресло прямо на рассыпанные окурки. Брюки его в табачном пепле.