— Ах ты святоша! А что в Библии написано, забыл? "Рабы, повинуйтесь господам вашим". Я твой господин. Я заплатил за тебя. Ты мой, и душой и телом. — Легри ударил Тома сапогом.
Его слова пробудили ликующую радость в сердце Тома. Он выпрямился и, подняв к небу залитое слезами и кровью лицо, воскликнул:
— Нет, хозяин! Мою душу не купить. Вы над ней не вольны!» [268].
Том готов оказывать повиновение своему хозяину, но не послушание.
Послушание вместе с душой и совестью он бережёт для Бога.
Великий Инквизитор уверен, что повинуясь могуществу его духовной власти, народ возведёт Христа на костёр. Он любит Христа, но видит в Нём соперника, подобно иудеям, которые «предали Его из зависти» [269]. Трагический образ прелата, «оставившего первую любовь свою» [270] и ради власти «принявшего искушения великого духа», свидетельствует, что претензии владеть человеческой совестью могут быть нечестивыми.
Три качества подвластности необходимо различить, чтобы понять взаимоотношения епископа с его клириками. «Проблема права для Церкви есть, главным образом, проблема церковной иерархии и её взаимоотношений с членами Церкви. Здесь лежит начальная точка, в которой и через которую право стало проникать в церковь» [271]. Христос называет Своих учеников «друзьями» и «сынами Бога» [272]. А епископ? За кого почитает клириков и народ?
Кто мы епископу: друзья и соратники? Может быть, чадца? — тогда наши отношения имеют нравственный характер. Они строятся на основе любви и верности, доверия и послушания.
Если мы «наемники» епископа, наши отношения имеют договорной характер права. Тогда епископ имеет права и обязанности к нам, а мы имеем права и обязанности к епископу. Наши отношения должен регулировать суд на основе закона.
Но суда нет; власть епископа не ограничена законом, право не защищает клириков, нормы определены не правом, а волей Владыки, осуществляющего одновременно суд и расправу. Такую зависимость приходится признать «рабской» зависимостью.
Господь отвергает единство, основанное на порабощении.
Во-первых, как неконструктивное: «не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его» [273].
Во-вторых, как временное и случайное: «раб не пребывает в доме вечно» [274]. Церковное единство нельзя построить на порабощении властью, силой, страхом, голодом.
Рабское повиновение и наемническое подчинение приобретают относительный смысл только как ступени, возводящие к сыновнему послушанию и духовному единению. «Наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинён попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного»