Репортаж об убийстве

Решив на время забыть об убийстве, Линдсей Гордон устроилась в купе поезда и приготовилась созерцать серовато-зеленый изменчивый пейзаж Дербишира. Почти как дома, удовлетворенно подумала она. Вот только в Шотландии зелень темнее, а серого цвета меньше. Впрочем, в Глазго, где она сейчас жила, зеленого тоже было не слишком-то много, так что сравнивать, собственно, не стоило. Линдсей поздравила себя с окончанием детективного романа как раз в тот момент, когда окрестности Манчестера сменились незнакомыми и очень приятными пейзажами. Наблюдая за открывавшимися ее взору красотами, она наконец-то нашла ответ на вопрос, который целый день не давал ей покоя: какого черта она тут сидит? Как могла циничная журналистка, социалистка, лесбиянка и феминистка (так Линдсей насмешливо себя называла) направляться на выходные в закрытую школу для девочек?

Разумеется, для друзей все ответы были приготовлены заранее. К примеру, можно было сказать, что она никогда не бывала в тех краях и захотела на них посмотреть. Или что ей всегда интересно «познать своего врага», и поэтому глупо упускать предоставляющуюся возможность. Или, наконец, что ей хотелось увидеть Пэдди Кэллеген, которая несла полную ответственность за то, что пригласила ее туда. И все же Линдсей не была уверена, что поступает правильно. Ее угнетала мысль, что на самом деле ею руководила (учитывая ее нынешние отношения с департаментом налогов и сборов) необходимость не упускать ничего, имевшего своим конечным продуктом денежный чек.

Легкая гадливость, которую она испытывала по поводу предстоящей работы, была ей вполне привычна. В приправленном фальшью мире популярной журналистики Линдсей приходилось сталкиваться с заданиями, от которых ее кровь просто кипела. Но, как и прочие журналисты из бульварных газет – те, кто еще придерживались хоть каких-то принципов, – она честно говорила, что, если тонко чувствующие и мыслящие люди не будут читать подобные издания, эти газетенки еще глубже окунутся в грязь. Однако вместо того чтобы согревать себя этой благородной мыслью, Линдсей частенько поеживалась, физически ощущая холодок неодобрения своих друзей. И поделом: она чувствовала себя этакой надутой лицемеркой, когда произносила все это. Как бы то ни было, на сей раз ее нанял вполне солидный журнал, так что Линдсей была довольна вдвойне: будущую ее статью наверняка не осудят в обществе и к тому же она принесет ей наличные. Ради этого стоило перебороть презрение к Дербиширской закрытой школе для девочек, именуемой Дербишир-Хаус.