В комнате Тэда дверца шкафа снова открылась, и из нее пахнуло неописуемым запахом, диким и мертвым.
***
Дежурный предложил Вику Трентону подождать и попробовать еще раз.
— Нет, спасибо, — сказал Вик и повесил трубку. Роджер смотрел игру «Ред Соке» по 38-му каналу, сидя на диване в одном белье с сэндвичем и стаканом молока.
— Из всех твоих привычек, — сказал Вик, — самой худшей мне кажется разгуливать в подштанниках.
— Поглядите на него, — воскликнул Роджер. — Мужику тридцать два года, а он все еще называет трусы подштанниками.
— Ну и что?
— Да так, ничего.., ты бы еще сказал «панталоны».
— Заткнись, Родж, — угрожающе заявил Вик, улыбаясь. — Иначе пожалеешь, но будет поздно, — он отхватил половину от сэндвича Роджера и сунул себе в рот.
— Что за антисанитария, — проворчал тот, стряхивая крошки с голой волосатой груди. — Что, Донны нет дома?
— Ага. Они с Тэдом, наверное, поехали куда-нибудь перекусить. Хотел бы я вернуться домой вместо этого чертового Бостона.
— Послушай, — возразил Роджер. — Мы уже вечером будем в Нью-Йорке. Помнишь, коктейль у Билтмора под часами…
— Плевал я на Билтмора и на его часы. Любой, кто уезжает на неделю из Мэна в Бостон и Нью-Йорк, особенно в такую жару, рискует свихнуться.
— Пожалуй, ты прав, — сказал Роджер, поворачиваясь к телевизору, где Боб Стэнли бил штрафной.
— Вкусный сэндвич, — заметил Вик, победно улыбаясь своему компаньону.
Роджер прижал тарелку с сэндвичем к груди.
— Купи себе еще, бессовестный.
— Куда звонить?
— Шесть-восемь-один. Заказы в номер.
— Пива хочешь? — осведомился Вик, подходя к телефону.
Роджер покачал головой.
— Хватит с меня ланча. Башка болит, желудок болит. Утром наверняка буду икать. Пей сам.
Вик заказал горячий «пастрами» и две бутылки «Туборга». Когда он опять посмотрел на Роджера, тот сидел, глядя в телевизор, и плакал. Сначала Вику показалось, что это просто оптическая иллюзия. Но нет, это были слезы. Цветной экран отражался в них разноцветными бликами.
Вик стоял возле телефона, раздумывая, спросить ли у Роджера, что случилось, или сделать вид, что он ничего не заметил. Но Роджер посмотрел прямо на него, и лицо у него было беззащитным и жалким, как у Тэда, когда тот падал и ушибался.
— Что мне делать, Вик? — спросил он хрипло.
— Родж, о чем ты…
— Ты знаешь.
— Не волнуйся, Родж. Все…
— Все рушится, и мы оба это знаем. Это воняет, как целый ящик тухлых яиц. На нашей стороне Роб Мартин. На нашей стороне этот кандидат в Дом престарелых актеров. На нашей стороне все.., кроме тех, кто решает дело.
— Ничего еще не решилось, Родж.
— Элсия даже не понимает, что это все значит. Это моя работа, это ей скучно. Но она ведь привыкла к Бриджтону, Вик. Ей здесь нравится. И девочки, у них здесь подружки… И озеро… Они не понимают, что все это вот-вот накроется…