Кадры репортажа. Сидящий на стуле человек, голова набок, висящая рука с зажатой в ней рюмкой. Струйка крови из дырочки в виске. Виктор Михайлович. Бурбулятор. Здравствуйте! В смысле: до свидания. Не помогли мальчишки, не уберегли. Как и предполагалось, лукавил покойный. Просто так квартиры не дарят, если ты, конечно, не чья-то дочка.
— Ты его знаешь? — Вера заметила застывший Колин взгляд и легкую бледность на лице.
— Нет. Бардак. У них на столах нет салфеток. Ну и ресторан!
Он переключил канал и нарвался на Жанну Фриске.
— Представляешь, Вер, как бы мы славно жили, если б не перестройка? К примеру, Жанна Фриске пела бы песни про Ленина! Супер! «Давай пойдем с тобой в Разлив, ведь Ленин жил, ведь Ленин жив. О-е…» За посещения Интернета давали бы срок, а за прослушивание Оззи Осборна разбирали бы на комсомольском собрании. Хорошее было бы время!
Вера заметила фотографию Максима на тумбочке:
— Это твой сын?
— Да. Максим.
— А почему вы с женой разошлись? Если не секрет?
— По статистике. Восемьдесят процентов браков в нашей стране распадаются. От этого никуда не денешься.
— А если серьезно?..
— Наверное, так решили в небесной канцелярии. Либо что-то перепутали. У них там черт-те что творится. В итоге — психологическая несовместимость. А у тебя?..
— Что у меня?
— Имело ли место светлое чувство под названием «Love»? — Коля решил воспользоваться благоприятным моментом, раз уж разговор зашел.
Вера немного помолчала, потом попробовала кофе, нахмурилась, но чашку не поставила:
— Да. Было. — Она помолчала, словно прикидывая, стоит ли разглашать личные секреты. — Его Андреем зовут. Мы со школы знакомы, он жил рядом. В техникум поступил. Я в него еще в восьмом классе влюбилась.
— А он?
— Позже. Все так здорово было. Ждали, когда он учебу закончит, чтобы расписаться. Но… — Вера собралась с духом, — он машину угнал. Иномарку. Так, по глупости, хотел подвиг для меня сделать — после работы красиво встретить. Поймали.
«А у нас другие разведданные. Не угнал, а ограбил. Кто-то кого-то вводит в заблуждение. Сознательно или неумышленно».
— Три года дали.
— Так много? За обычный угон?
— Хозяин машины какой-то шишкой был.
Дальше Вера поведала историю, которую Коляныч приблизительно знал. Вера ждала, писала письма. Дождалась. Но колония, видимо, не перевоспитала, а наоборот, усугубила. Потом эта история с пьяным пассажиром и обрезом.
— А ты знала, что он… собирается убивать?
— Что ты?! Я себе до сих пор простить не могу, что его адрес Андрею дала. Он же клялся, что просто поговорит и попросит извиниться.