— А санкция есть? — выпалил сержант. Пискнул, скорее.
— Что?! — Любимов грозно двинулся на Малышева, тот отпрянул. — Права качать вздумал?.. Обыск по подозрению в терроризме, понял?! Быстро все из карманов, я сказал!..
Малышев подчинился. Ключи, помятая пачка «Явы», китайская зажигалка, кошелек из кожзамена… и конверт. Больше ничего в карманах у конвоира не оказалось.
А ничего больше и не требовалось.
Любимов кивнул понятым: внимание. Забрал из рук Малышева конверт, раскрыл… и вытащил веер нарядных светло-зеленых бумажек.
— Евро, ёшкин кот!.. — удивился Рогов. — А что, баксы среди вертухаев уже не в ходу?
— Понятые, попрошу зафиксировать, — сухо сказал Любимов.
— Это не мое… — воскликнул Малышев и тут же сам себя перебил: — Вернее… Приятель долг вернул.
— Какой приятель?
— Э-э… — Малышев заикнулся и замолчал.
— Вась, составляй протокол!
— Уже пишу. Итак, Малышев Губошлеп… как тебя по батюшке-то? Долг ему приятель вернул, надо же… Может, мне пару штук одолжишь?.. Тебе ведь долго теперь не понадобятся.
На десятые сутки заточения в поселке Горелово Сергей Федорович Кедров не выдержал-таки и напился. Надо отдать ему должное — большинство сорвалось бы раньше. Выкушав две бутылки «Охты» под сало и лук, Кедров повесил на стенку круглую алюминиевую крышку, нарисовал на крышке мишень и стал пулять в нее помидорами. Раз!.. Раз!.. Раз!.. И все — в центр мишени.
— В центр! — орал Кедров. — В центр! В центр!..
Томатный сок обильно стекал на пол.
— В центр!.. В центр!.. Целую в центр!
Кедрову нельзя было пить больше двух-трех рюмок — крыша съезжала моментально. Кедров хорошо знал это, но ведь и на старуху бывает проруха.
Помидоры кончились.
Кедров схватил мобильник и набрал Лунина.
— Рома, нах! — заорал он в трубку. — Помидоры мне привези, помидоры…
— Серега, я как раз набирать собирался. Паспорт готов! Я сегодня приеду к вечеру.
— Помидоры кончились, нах, — не слышал подельника Кедров. — Помидоры, бля, понял?!
— Сергей, что с тобой? Ты надрался, что ли?
— Помидоры привези! Помидоры! Томаты, бля, привези!
— Ну дела… — вздохнул Лунин. — Сергей, я сейчас перезвоню, кто-то в дверь ломится…
«Зачем ему помидоры?»
В тот момент, когда Рогов начал составлять протокол, примерно в двух километрах от «Василеостровской», на набережной Мойки, набирал код на подъезде Антон Зеленин, сжимая под мышкой черную папку из кожзаменителя. С первого раза код не сработал, и Антон испугался, что неправильно запомнил цифры. Но вторая попытка оказалась успешной. На лестнице, как и во дворе у Юльки, ему никто не встретился. И вновь Антон счел это добрым знаком.