«Что делать? — думала я, волнуясь. — Как тут работать?»
Я была в постоянном страхе за моих детей. Вместе со мной они жили в амбулатории и встречались там с больными, обращавшимися за помощью.
В райисполкоме никто не интересовался делами пункта. Аптека была разорена.
«Бросить все и бежать!» — думала я.
Но, поразмыслив, решила не уезжать, а, собравшись с силами, навести порядок в своем хозяйстве.
С помощью рабочих МТС мне удалось отремонтировать амбулаторию, заставить заведующего аптекой приобрести необходимые медикаменты.
Фельдшер принимал больных кое-как.
— Что у тебя болит, тетка? — спрашивал он.
— Голова, милок, — отвечала тетка.
— Получай рецепт. Возьмешь в аптеке порошки, принимай по три раза в день.
— А у тебя что? — спрашивал он другого пациента.
— Ноги ноют. Видно, простудился. Да и желудок худой стал.
— Мазь получишь. Перед сном натрешь ноги.
Этим «диагнозам» и «приемам» я положила конец. Всем больным измерялась температура. Я их тщательнейшим образом выслушивала и осматривала, завела карточки пациентов и т. д.
Но хотя ничего особенного я не делала, все эти необходимые для работы вещи встретили сопротивление со стороны сотрудников. Пришлось созвать собрание, разъяснить правила работы пункта и даже приказать. Кроме того, было составлено расписание выездов.
На первых порах меня пугал диагноз. Не имея еще врачебного опыта, я боялась, что буду ошибаться в распознавании болезней. А ведь с чем только не приходили ко мне!
На второй день моей работы привели шестилетнего мальчика с признаками психического расстройства.
— Давно болен? — спросила я.
— Вчера был здоров, — ответила мать ребенка, — а сегодня началось.
Я осмотрела его и растерялась. Что с ним? Кругом никого нет. Мой новый фельдшер ушел, я одна, а ребенок беснуется, кричит, таращит глаза, размахивает руками. Поразмыслив, сообразила, велела искупать и закутать в мокрую простыню. Прописала успокаивающее. Через два дня он выздоровел. Оказывается, мальчик просто объелся белены.
Пришла уборочная пора. Всех своих работников я прикрепила к участкам по разным деревням. За это время произошло три события, из-за которых слово «доктор» стало звучать в устах местных жителей уже совсем иначе, чем до сих пор.
Семилетняя девочка Нафиса тонула в реке Адрас. Нафиса была подругой моей Кадрии. Они постоянно играли вместе. Поэтому я хорошо знала родителей девочки. Отец ее — механик базы Заготзерно, а мать — Зайтуна aпa[6] — продавщица в газетном киоске. Жили они душа в душу, радостно было смотреть, и вот вдруг единственная дочь, пойдя купаться, попала в омут. На крики детей сбежался народ. Нафису вытащили. Она была недвижима. В это время успела прибежать на берег и я.