Она подумала, что не должна просто наблюдать. Ему понравилось, как она поправила его шейный платок, и, может быть, он хочет, чтобы она помогла ему раздеться. Когда Люк стал снимать китель, она подошла к нему и помогла освободить плечи, повесила китель на стул возле туалетного столика. Затем принялась развязывать узел шейного платка. Люк стоял не шевелясь, она смотрела в его жаркие темные глаза.
— Продолжай, — попросил он, не касаясь ее.
Платок казался бесконечным, пока она разматывала его. Он склонил голову, но даже тогда ей пришлось стоять на цыпочках. Ее грудь коснулась его груди, руки — тяжелого шелка его волос, иногда, когда она распускала одну из петель, смущалась, будто он целовал ее.
— Продолжай, — повторил он, когда она закончила с шейным платком.
Дрожащими руками она расстегнула рубашку и вынула пояс из брюк. Он наклонился к ней, Эйврил обнажила его до пояса, будучи уже явно возбужденной.
— Прикоснись ко мне.
— Я не знаю как.
— Чтобы доставить себе удовольствие. Мужчины не так уж и отличаются от женщин.
«Его руки на моей груди и между моих ног». Она не думала, что может коснуться его там, пока еще нет. И у мужчин нет груди. Но у них есть соски. Заинтригованная этой мыслью, она легко коснулась пальцем правого соска Люка. Волосы на его груди щекотали ладонь, и она принялась ласкать его сосок. У Люка перехватило дыхание. Эйврил прикоснулась к другому соску — тот же эффект. Ее собственные соски отвердели предельно, дыхание перехватило.
Эйврил сжала его соски большим и указательным пальцами, и он стиснул кулаки, в низу ее живота поднялась волна удовольствия, будто это он ласкал ее.
Она прижалась к нему и подняла лицо, чтобы поцеловать его. Он стиснул ее в объятиях, его рот нашел ее губы.
Поцелуй был требовательным, спешным, его руки освобождали ее от платья, язык проник ей в рот. Платье упало на пол, за ним последовали сорочка и нижняя юбка. Люк поднял голову и отступил назад.
— Прекрасно, — промурлыкал он. — О да.
Она стояла перед ним в корсете и чулках с подвязками, чувствовала себя смешной, уязвимой и обнаженной, как никогда прежде в жизни. Она попыталась вцепиться пальцами в корсетные завязки, но они ускользали от нее.
— Сними его, — попросил Люк и снова обнял ее.
Одна его ладонь легла на ее ягодицы так, что спина Эйврил выгнулась, и она почувствовала животом его эрекцию. Люк освободил ее грудь от тесноты корсета.
— А-ах… — всхлипнула она, когда он стал ласкать ртом ее отвердевшие соски, ее стонущую от желания прикосновений грудь. — Не останавливайся, Люк.
— Не собираюсь, — сказал он, и Эйврил почувствовала удовольствие от того, как дрогнул его голос сейчас, когда он так старался управлять им. — Не думаю, что смог бы, даже если бы захотел.