За ее спиной леди Оливия нетерпеливо хмыкнула себе под нос.
— Следующая дверь по левой стороне, мисс Хейдон. Я пришлю к вам служанку.
Эйврил оказалась в спальне среднего удобства, но, по крайней мере, не на чердаке. Возможно, леди Оливия оттает еще больше, когда увидит ее одетой подобающим образом.
Небеса, как же она устала! И проголодалась. И как же неудобно в этой влажной одежде, и эти спутанные, грязные волосы… Когда она размышляла об этом, раздался стук в дверь. Вошла горничная:
— Доброе утро, мисс. Я — Уотерс, мисс. Для вас готова ванна с горячей водой. Желаете потом позавтракать? Мисс Гордон сказала, что вы, наверное, захотите позавтракать, прежде чем лечь спать. Ее горничная принесла ночную рубашку, свежее белье и платье…
Она осеклась и уставилась на Эйврил, чуть приоткрыв рот.
— Благодарю, Уотерс. Я ничему не обрадуюсь так, как завтраку. Думаю, вы нахлопотались со всеми спасенными, которых привезли сюда.
— Да, мисс. Но ни одна из дам не носила брюк, мисс.
— Хм… ну да. Однако мне же нужно было во что-то одеться.
Раздался стук в дверь, и она поспешно отошла за ширмы в углу. Эйврил смотрела, как другая горничная расправляет на постели ночную рубашку, а Уотерс складывает в шкаф принесенную одежду.
— Готово, мисс. Думаю, нужно будет помочь вам привести в порядок волосы.
Эйврил со вздохом облегчения сбросила влажную, полную песка одежду.
— Можете ли вы выстирать ее и вернуть одному из людей капитана д’Онэ, Феррису? Его отправили на кухню, чтобы он смог поесть, но я не знаю, где он сейчас.
— О, конечно, мисс.
Уотерс подождала, пока Эйврил блаженно опустится в теплую воду, затем намылила губку и подала ее, чтобы Эйврил, уже вылившая горячую воду себе на голову, попыталась вымыть из волос песок, соль и водоросли.
Это было истинное блаженство, несмотря на многочисленные узелки в спутавшихся волосах. Эйврил намылила губку и неспешно вымыла руки, чувствуя роскошь чистоты и покоя. Затем стала прикасаться губкой к своему телу. Ароматные пузырьки скатились по изгибам ее грудей, и она стала смотреть, как они достигают розовых сосков, отвердевших от пенных прикосновений, как сбегают по животу до того места, где вода скрывает темные волосы. Ее бедра приподнялись над водой — гладкие и розовые, хотя и в синяках и ссадинах. Невинное удовольствие принятия ванны превратилось в нечто совершенно иное.
Она была без сознания, когда Люк вымыл ее обнаженное тело. Когда она проснулась, почувствовала себя чистой, следовательно, он уделил внимание не только рукам и груди. И все же остальное, что произошло, — шок, горе и страх, — не отвратило ее от мыслей о близости с ним благодаря этому бережному отношению.