— Генрих, я не моряк, мне трудно судить. Могу предположить, что русским удалось создать аналогичные по эффективности образцы торпедного оружия. Хотя есть информация: британцы, также весьма заинтересованные в разгадке русских тайн, считают, что сверхметкими русскими торпедами управляют смертники.
— Даже так? Допустим, это объясняет высокую эффективность и вместе с тем ограниченное количество боезапаса, определяемое наличием обученных добровольцев. Но откуда такая высочайшая осведомленность о моменте выхода наших конвоев? Если кто-то читает наши шифры — в это я могу поверить, хотя и с трудом, — то почему лишь на этой лодке такие искусные дешифровщики? Почему никаких следов подобного на фронте, в конце концов?
— Пока это загадка и для меня. Сначала я предположил, что на этой лодке имеется превосходная гидроакустическая аппаратура. Представьте себе: они лежат на грунте и слушают шумы двигателей наших кораблей. Но вот шумы изменились, когда судовые двигатели набирают обороты, — и это сигнал лодке для выхода на ударную позицию. Это, кстати, могло объяснить и гибель наших субмарин. Под водой слух — все равно что зрение: какой может быть бой зрячего со слепым? Но не сходится. Как тогда объяснить удар по конвою в Вест-фьорде, который только вышел из порта, и лодка никак не могла успеть выйти на позицию от русских берегов? Она явно уже ждала на выходе. А потопление транспортов с никелем, которые должны были уйти буквально на следующий день? Есть и еще случаи, подробно описанные в отчете, которые можно объяснить лишь утечкой информации с нашей стороны. Как, например, русские могли найти наш тайный аэродром на их территории? Да и слышать шумы винтов кораблей можно, предположим невероятное, за сотню миль, но никак не через все море! Отчего же эта лодка необычайно удачно оказывается в нужное время в нужном месте?
— То есть ты все же считаешь, что русский шпион существует?
— Генрих, я убежден в этом! Еще одна загадка… или объяснение? Нам удалось расшифровать русские коды и шифры, относящиеся к июлю-августу. Так вот, среди прочего там были передачи некоего абонента русским субмаринам о месте нахождения наших конвоев…
— Это как раз укладывалось бы в версию о лодке-охотнике с очень хорошей аппаратурой.
— Так ведь это не все. На той же волне шла передача в русский штаб наших расшифрованных сообщений. Это как объяснить?
— Даже так???
— Именно так. Причем, что особенно интересно, пеленгация показала, что передатчик находился не на суше, а где-то в море, что исключает лодку на боевой позиции: у нее было бы довольно других забот. А вот шпион мог вести передачу с какого-то из наших же кораблей, транспортов, да хоть с борта рыбачьего баркаса. Или, если он в достаточном чине, приказать радисту кригсмарине в указанное время передать на указанной волне этот вот набор цифр и передачу в журнал не вносить. Также замечу, что одна из его передач вызвала довольно резкий ответ русских, показавших сомнение. Что более чем убедительно доказывает, кто был их абонент.