К сожалению, генерируемые французами идеи воспринимались в России крайне некритично, и если в отношении виноделия, кухни и прочих мелочей, в которых французы и впрямь знали толк, это было, в общем-то, отчасти оправдано, то в других областях результаты прививания чужих идей на русскую почву смотрелись не лучшим образом. Это можно было сказать, в частности, и о морских делах – французская идея крейсерской войны нашла в России массу поклонников. При этом как-то забывалось о том, что французы на море, в общем-то, никогда не блистали и вряд ли могли служить примером для подражания. То же, кстати, относилось и к строящимся в России по французским проектам броненосцам, блестяще переворачивавшимся впоследствии в Цусимском сражении.
Однако сейчас сложилась ситуация, когда мертворожденная идея могла оказаться на коне. На вражеских коммуникациях действовал корабль, значительно превосходящий любого потенциального противника по всем показателям – и по скорости, и по защите, и по вооружению, да вдобавок имеющий неограниченную дальность плавания. Результат вполне мог оказаться соответствующим – просто сокращая тоннаж японского грузового флота до опасно малых величин, можно было как минимум поставить под вопрос снабжение вражеской армии, а заодно уж помножить на ноль экономику Японии. Плотников отлично знал, насколько эффективными оказались в той, прошлой истории действия крейсеров Владивостокского отряда, которые хотя и не смогли переломить ход войны, но все же очень сильно попортили нервы японским адмиралам и нанесли жестокий удар по все той же многострадальной экономике. Сейчас результат мог быть как минимум не хуже, в особенности, если получится оставаться необнаруженными достаточно продолжительное время. Ну а уж обеспечивать секретность выходцы из более развитого и притом более циничного мира умели неплохо.
В этом мире, особенно на море, еще сохранялись рыцарские правила ведения войны или, хотя бы, какое-то их подобие. Плотников и его офицеры не то чтобы считали это смешным или ненужным, но и соблюдать установленные невесть кем и невесть зачем, абсолютно чужие им нормы не собирались. В том мире, откуда они прибыли, мире, где тотальная война была нормой еще до их рождения, остановить идущий в зоне боевых действий транспорт и проверить его на наличие контрабанды считалось, скорее, глупостью. Куда проще всадить ему торпеду из под воды, "не заметив" нейтрального флага, ила же просто утопить артиллерией. Сейчас реализовывался именно второй вариант.
Разумеется, зверствовать и глушить всех подряд никто не собирался, все же отправлять на дно пассажирские лайнеры с ничего не подозревающими пассажирами на борту было не комильфо. Однако, положа руку на сердце, если такой корабль все же случайно потопят, никто из-за этого горевать не собирался. Особенно если это окажется японский лайнер, японцы – враги, а значит, любое действие, наносящее им урон, можно было считать оправданным. Логика прямая, как гвоздь, и совершенно безжалостная в своей простоте. Другое дело, что этого можно было не допустить.