Прислонившись спиной к опорному столбу, Нейл поставил на перила ногу, согнутую в колене, а на колено пристроил кисть руки. Осторожно ощупал больное место.
— Томас Эдвард Лоуренс, знаменитый английский разведчик в Аравии времен Первой мировой войны, писал о себе: «С мальчишеского возраста меня мучили наваждения и тайный страх перед испытанием болью. Не излечился ли я теперь?» Благодаря этому человеку карта мира стала такой, какой мы видим ее сегодня. Но излечился он или нет, никто так и не узнал.
— Тебя тоже мучили подобные страхи? — спросила я, подходя к нему с бокалом вина.
— Раньше. — Он помедлил, прислушиваясь к собственным мыслям. — Но не сейчас.
Через несколько дней мы вернулись к этому эпизоду, и я спросила:
— Что ты имел в виду, когда сказал Тому, что найдешь его?
Нейл нахмурился, разглядывая незаконченный рисунок. Он пробовал изобразить меня в виде Елены Троянской.
— Я так сказал? В самом деле? Но я видела, что это притворство.
— Забудь об этом, — посоветовал Нейл.
— И рада бы, да не могу. Подобные ситуации удручают меня своей примитивностью. Мне кажется, с человеком после шестнадцати такое случаться не должно.
— Ну да... — нехотя признал он. — Они примитивны. В той же степени, в какой примитивен сам человек. Ты задумывалась о том, что в человеке в общем-то довольно много от животного? Он ест как животное, испражняется как животное, ну и, наконец, грызется и кусается как животное. Из-за чего? Из-за самки, из-за территории, из-за лучшего куска, но главным образом из-за собственного «эго». В человеческой стае это называется «статус». Борьба за статус. Этот подзаголовок вмещает столько всего, что перечислять нет смысла.
Он принялся яростно штриховать складки моей туники.
— Наш приятель Том — просто самодовольный болван. Он не хорош и не плох. Он обычный человек. У себя в Алабаме или Нью-Мексико он, скорее всего, и мухи не обидит. Не удивлюсь, если ко всему прочему он еще и стопроцентный гетеросексуал. А здесь... здесь ему захотелось сбросить на время груз своей прежней личности и примерить костюмчик отвязного гея, которого не шокирует никакой экстрим. Впрочем, я могу ошибаться. Может, они с дружками просто решили меня припугнуть. В воспитательных целях. Чтобы я не шлялся по пляжу, изображая из себя иллюстрацию к трактату Крафт-Эбинга и смущая умы отдыхающих.
— Ладно. А почему они вдруг разбежались?
— Просто не знали, что делать дальше.
— Только и всего?
— По-твоему, этого мало? Ну что тут скажешь?
— А кто такой Ронан, который собирается приехать к тебе?
Прежде чем ответить, Нейл долго молчал.