— А с личной жизнью как?
— Тоже неплохо, — опять соврала Женя, — кое-что намечается, я тебе напишу.
— Да, пиши, — с энтузиазмом откликнулась мама, — а то эти разговоры такие дорогие. Женечка, я с тобой прощаюсь, у нас все неплохо, Эрик работает, я больше по дому, но иногда подворачиваются кое-какие переводы. Вот тут Эрик хочет тебя поздравить, мы сейчас с ним вместе… — И в трубке зазвучало оглушительное: «Happy birthday to you!», которое пели два голоса, мужской и женский. — Ну, пока, милая, я тебя целую, пиши! — прокричала мама, и Женя услышала короткие гудки.
Тыльной стороной ладони Женя вытерла мокрые глаза и вздохнула.
«И ни слова о том, чтобы пригласить меня в гости», — подумала с привычной горечью.
Женина мама вышла замуж за австралийца и уехала с ним за океан десять лет назад. Женя тогда училась на четвертом курсе истфака МГУ, на престижном отделении искусствоведения. Женя еще верила, что ее ждет прекрасное будущее, интересная работа, поездки на ее любимый Ближний Восток, она собиралась стать специалистом с мировым именем. Австралия казалась ей глубокой провинцией, чем-то вроде огромной Ялты, где хорошо отдыхать, но скучно жить. Собственно говоря, ни мама, ни ее австралийский муж совершенно не настаивали на том, чтобы Женя ехала с ними.
— Я оставляю тебе квартиру в центре, — сказала мама на прощание, — а это целое состояние, смотри не промотай. Не знаю, смогу ли я помогать тебе?
Первое время Жене помогал ее папа, ленинградец, а потом она сама начала работать и зарабатывала совсем неплохо, даже смогла скопить денег на билет в Австралию. Женя запомнила невероятную жару, бесконечный океанский берег, неестественно голубую воду и стайки разноцветных волнистых попугайчиков, назойливых, как российские воробьи.
— Знаешь, Женечка, — сказала ей мама в первый же вечер после того, как они вволю наобнимались и наговорились, — я знаю, что сейчас все так и норовят уехать из России, но я не могу предложить тебе остаться тут. У нас не так много денег, и вряд ли ты найдешь работу в нашем маленьком городке.
У Жени сразу же и на целых три недели испортилось настроение. Она и не собиралась оставаться в Австралии, но желание матери с первого дня расставить все по своим местам глубоко обидело ее. Теперь Женя с радостью полетела бы в Австралию, да и вообще куда угодно, где не надо думать о зарплате и счетах за коммунальные услуги. Похоже, такого места на Земле не осталось. Больше Женя в Австралии не была, а мама с мужем предпочитали тратить деньги на поездки по Европе. Два года назад по дороге в Париж они делали пересадку в Москве. Женя ездила в Шереметьево, где провела с мамой и Эриком четыре показавшихся ей бесконечными часа. Мама говорила, как всегда, много, громко и торопливо, и Женя страшно устала. К тому же ей не очень понравилось, что мама, критически осмотрев ее, сказала: