– Какой замечательный прием!
– Как тебе это удалось? – спросил маркиз.
Этот вопрос вертелся у него на языке весь вечер, и только теперь, когда гости разошлись и бабушка отправилась спать, он смог задать его.
Друзилла даже не думала притворяться, что не поняла, о чем говорит маркиз.
– Огромный труд, старина, – улыбнулась она, – и, конечно же, помощь твоей бабушки. У нее богатое воображение, к тому же она отлично поняла – гораздо лучше кого-то бы то ни было, – что успех всего предприятия зависит от первого впечатления.
– Но как тебе удалось так преобразиться, – интересовался маркиз, – когда, как мне помнится?..
– Не надо вспоминать об этом, – сухо проговорила она, – давай больше не будем об этом думать. Я твоя кузина, которая спокойно жила в деревне из-за траура в семье, но с которой ты постоянно виделся с самого детства. Такова наша история, и мы должны придерживаться ее.
Во время разговора она все время ходила по комнате, и внезапно маркиз заметил, что под тончайшим слоем газа ее платья скрывается изумительная фигура.
«Черт побери, – подумал он, – она, должно быть, так же хороша и без платья». И ему стало интересно, не ошибается ли он.
– Скажи, Друзилла… – начал он, но вдруг его прервал раздавшийся от двери крик:
– Не может быть! Я не верю!
В дверях, театрально раскинув руки, стоял пышно разодетый франт. Он был элегантен, даже слишком элегантен, что делало его несколько женственным.
Его пальцы были унизаны кольцами; на галстуке красовалась булавка, украшенная огромной жемчужиной и бриллиантом; из жилетного кармана на слишком плотно обтягивающие панталоны свешивались часы в чехле, так же щедро усыпанном драгоценными камнями. Трудно было представить, как ему удалось влезть в тесный зеленый атласный фрак, если только не предположить, что его сшили прямо на нем.
– А, это ты, Юстас, – довольно нелюбезно проговорил маркиз.
– Да, это я, Юстас, – был ответ, – и я допускаю, что тебе стыдно видеть меня. Только скажи мне, скажи мне, Вальдо, что это неправда! Не могу в это поверить – ты решил помучить меня.
– Если ты имеешь в виду мою помолвку с Друзиллой, – ответил маркиз, – тогда это самая настоящая правда.
– Друзилла! – вскричал Юстас, обращая на нее взор. – Ты хочешь сказать, это то самое пасторское отродье из Линча? Я не верю.
– Да, я то самое пасторское отродье, – отпарировала Друзилла, – и я помню тебя, кузен Юстас. Ты был отвратительным ребенком, и мне кажется, что с тех пор совсем не изменился. В прошлый раз, когда мы с тобой виделись, ты запер меня в глиняном сарае, чтобы я не пошла с Вальдо на рыбалку, – тебе очень хотелось побыть с ним вдвоем. Как ты понимаешь, я до сих пор могла бы оставаться там.