— Вы не можете забрать Тимми, пока Клаудия не подготовит документы и...
— Да?! Не могу?! Тимми! Тимми, черт тебя подери, ты где?
Тимми выключил Мэриголд и спрятал коробку в карман. Он слышал крики матери, которая била посуду и переворачивала мебель в столовой. Потом она вышла в коридор, и Тимми услышал, как она открывает дверь буфета. Он попробовал забиться за ящик, однако там не хватало места. Тимми засунул наволочку в другой карман. Дверь буфета резко распахнулась, повиснув на одной петле. Мама схватила его за шиворот и вытащила наружу.
— Прячешься и подслушиваешь! — закричала она. Ее лицо было все перекошено, и от нее плохо пахло. — Видишь, сука, что мне приходится выносить?! И ты еще обвиняешь меня, как и все остальные! Прячется, и подслушивает, и шпионит за мной и нет от него никакого спасения! — Она потащила Тимми за руку к выходу. Ему было больно. Тимми попробовал освободить руку, но от этого стало еще больнее. Но он не плакал. Потому что он знал: если он сейчас заплачет, мать его ударит.
— Отпусти его! — крикнула Джейн и ударила маму по руке. Мама его отпустила. Джейн ударила маму еще раз. И еще раз. Мама расплакалась. Мама закрыла голову руками. Тимми попытался отползти в сторону и вдруг почувствовал, что в комнате есть кто-то еще, кто-то большой. Он замер на полу.
— Какого черта здесь происходит? — спросил отец. Джейн медленно поднялась с пола. Ее лицо было уродливо красным. Очки разбиты, юбка порвана.
— О Господи... Мистер Коллинз?
— Что здесь...
— Простите, пожалуйста. Ох, простите. Я Джейн Фаркхар, я вам звонила, чтобы вы приехали...
Отец ничего не ответил. Тимми взглянул на него снизу вверх и все вспомнил. Джейн сняла разбитые очки и поправила порванную юбку.
— Я очень рада, что вы приехали, мистер Коллинз. Ситуация резко ухудшилась, ваш сын крайне нуждается в вас. Бэтти просто не может... она... — Джейн запнулась.
Отец подошел к лежащей на полу матери. Ее глаза были закрыты. Лицо отца побагровело. Он свирепо взглянул на Джейн:
— Какого хрена вы с ней сотворили? Вы что, не знаете, что она больна? Мать вашу, что с вами такое?!
Тимми закрыл глаза. Но он чувствовал, когда отец смотрел на него. Он действительно это чувствовал.
— Тимми. Ты здесь — единственный мужчина. Разве я тебе не говорил, что это твоя обязанность — заботиться о матери?
Он сидел среди деревьев, у ручейка, который он про себя называл отдушиной. Хотя на самом деле это был самый обыкновенный ручей. Он не взял с собой ни Мэриголд, ни наволочку. Он не хотел, чтобы с ними что-то случилось. Он ждал, напевая: «Рассерженный фермер обстриг им хвосты. Сказал: не со злости, а для красоты...»