В семь утра прозвенел дверной колокольчик. «Рановато, — подумал Викентий Павлович. — А впрочем…»
Зеркало большой ванной комнаты отразило дрогнувшие в усмешке губы под мягкими светлыми усами. Но лицо тут же вновь застыло неподвижно, потому что на щеках ещё белела неубранная бритвой пена. Впрочем, процесс бритья заканчивался. Петрусенко поморщился под обжигающей струёй одеколона, быстро причесался.
В прихожей, с выражением смиренного ожидания, стоял городовой Карасик.
— Это ты, дружок? — спросил Петрусенко. — Заступил или окончил дежурство?
— Окончил, господин следователь, — браво ответил тот. — Вот к вам напоследок заскочил, с вызовом.
— Ясное дело, с вызовом… Пошли на кухню, нас там завтраком накормят по быстрому.
— Благодарствую, Викентий Павлович!
Городовой не стал отказываться. Он знал: у следователя Петрусенко в доме принимают просто и искренне. Впрочем, в управлении сыскной полиции подобные отношения — от младших чинов до старших, — были нормою. А как же иначе? Они ведь все связаны своей рискованной службой. Никогда не знаешь, кто кого спасёт в трудную минуту.
Запеченные в тесте колбаски и чай с блинчиками уже были на столе.
— Что, друг Карасик, небось с убийством ко мне пришёл?
— Нет, господин Петрусенко… — Городовой дождался, когда хозяин начал есть, и последовал за ним. — Бог миловал! Всего лишь кража.
— Вот как!
Викентий Павлович слегка удивился. Он был следователем по особо опасным преступлениям. Ему, конечно, приходилось заниматься и довольно простыми делами, в том числе и кражами. Но чтоб не подождать каких-то двух часов, когда он сам придет в управление… Прислать дежурного… Из-за кражи?
Утирая губы салфеткой, Карасик похвалил:
— Вкусно кухарка ваша готовит, Викентий Павлович! Да, кража-то у иностранца.
— У какого иностранца, говори подробнее.
— Значит так… Велено доложить: в гостинице Гранд Отель у жены приезжего француза ночью похищено ценное кольцо. Это всё, что известно.
— У француза в Гранд Отеле? — Петрусенко задумался, вспоминая. — Постой-ка… Это, верно, у одного из врачей, приехавших на симпозиум?
— Так точно, — кивнул городовой. — Просили прибыть поскорее. Я пойду, а коляска у ворот вас дожидается, отвезёт…
Когда Викентий Павлович, уже одетый, направлялся к выходу, на площадку второго этажа из своей спальни вышел племянник Митя. Ещё в пижаме, непричёсанный, но глаза живые, любопытные.
— Что, дядя, срочный вызов? Можно я с тобой? Соберусь мигом!
— Не надо, — придержал его жестом ладони Петрусенко. — Дальше будет видно, но сначала я сам.
Юноше было девятнадцать. Он окончил первый курс юридической академии, на днях сдал последний экзамен. Викентий Павлович обещал ему летнюю практику: то есть, брать ассистентом на некоторые свои дела. Это всегда полезно.
