— Хобби, — буркнул Рентген. — Надо садиться сейчас, иначе…
Сбоку мелькнул МИ-24 преследования, выходящий из-за ближайшего холма, и его пулемётная установка окрасилась огнём. Сквозь рёв двигателей не было слышно ни выстрелов, ни звука попаданий, Берёзов лишь почувствовал дробную вибрацию вертолётного корпуса, и в следующее мгновение ротор закашлялся и винтокрылая машина задрожала, словно на ухабах.
— Достали-таки ротор, — поморщился контрразведчик. — Всё, садимся. Держись!
— Мальчики, — захихикала Лаванда, — а у вас тут что-то пригорело! Пахнет, между прочим, очень неприятно!
Из пассажирской кабины потянуло дымом, но ничего, кроме как вцепиться покрепче в кресло, Иван сделать не мог. «Посадка», более похожая на управляемое падение, едва не вытряхнула из головы мозги. Вертолёт, слабо вращая останавливающимися винтами, рухнул на деревья почти вертикально, перемалывая верхушки. Последовал удар, сопровождающийся хрустом веток, треском стволов и скрежетом рвущегося металла, кабину резко накренило и швырнуло набок. Обломанные винты вгрызлись в землю, поднимая фонтаны рваной травы вперемешку с почвой, хвоей и изодранными кустами, и хвост вертолёта с пронзительным визгом отвалился. Кабину протащило по вспаханной земле, ударяя о деревья, после чего обломки винтов окончательно заглохли, и всё стихло.
Берёзов не сразу понял, что сопровождающийся свинцовой болью грохот раздаётся внутри черепной коробки, а не повсюду вокруг. Он открыл глаза и потянулся рукой к лицу, выдёргивая воткнувшийся в губу осколок стекла, попутно ударившись рукой о свисающий с шеи автомат. Измочаленная кабина лежала почти на крыше, и если бы не привязные ремни, его тело не удержалось в кресле. Иван поискал глазами Рентгена. Тот без сознания повис на ремнях в пилотском кресле, его лицо было сильно посечено осколками разбитого кокпита и обильно кровоточило. «Можно представить, какой силы был удар, если лопнуло небьющееся стекло, — вяло подумал Иван, пытаясь отстегнуться от кресла. — Хорошо ещё, что в Ареалах не вспыхивают пожары, иначе топливо сдетонировало бы при падении…» Никак не поддававшаяся защёлка страховочных ремней неожиданно разошлась, и Берёзов полетел вниз, падая грудью на автомат. Если бы не разгрузка, так не сложно и рёбра сломать! От сильного удара из лёгких выбило весь воздух, и капитан судорожно вдохнул, восстанавливая дыхание.
— Мальчики? — В кабину на четвереньках вползла чумазая от копоти Лаванда, прижимая к себе «Янтарь». На её лице блуждала полусонная улыбка. — Не знаю, где вы учились летать, но занятия вы явно прогуливали… — Она неожиданно прыснула: — А вообще было круто! Столько драйва! Можно ещё раз так погонять?