Тут-то Грешнев и предложил слетать нанедельку в Башкирию, в Нефтекамск. 3 То ли от выпитого вчераконьяка, то ли от резкой перемены местаи климатавсе происходящее вокруг ИванаАлександровичаказалось ему странным, нереальным, неестественным: призрачные лучи солнца, с удовольствием освещающие веселых, здоровых, шумных молодых ребят, играющие в брызгах умывальной воды, мягко бликующие наалюминиевой посуде в столовой, -- лучи солнцаникак в то же время не могли справиться с туманом, и он неостановимо полз с реки, затопляя сосны по человеческий пояс. Противоположный берег бесконечной наклонной плоскостью изумрудного цветаподнимался из воды, и Иван Александрович вспомнил, что это -Удмуртия: край лагерей. Других лагерей, не ынытырыныцыыналыных.
Метафору собственного положения увидел Иван Александрович часаполтораспустя, настройке, кудадоехал вместе с бойцами ССО в одном из четырех ЫИкарусовы, во вчерашнем как раз, том самом, застеклом которого табличкаЫОтряд им. А. Матросоваы (то есть, тоже какая-то совершенно фантастическая по бестактности в контексте табличка) -- доехал под дружное пение давешнего кляйнэ вайсэ фриденстаубэ, про которого Бекбулатов успел объяснить, что это -- кы ЫВечыру песыны гыневы и пырытесытыы, хоть и не понять было, какой, собственно, гыневы и против кого пырытесыты может заключаться в сладчайшем фриденстаубэ, -- увидел метафору, глядя, как зачарованный, начетверых сильно датых мужиков, которые, переступая меж торчащими из нее кручёными железными прутьями, тащили по узенькому торцу бетонной стены, взнесенному надвадцатиметровую высоту, тяжеленную сварную раму; такие точно, как из стены, крученые арматурные прутья торчали и внизу, из фундамента, и одного неверного шагалюбому из мужиков хватило бы с головою, чтобы всем четверым загреметь вниз, как раз наэти торчащие прутья, аневерный шаг, казалось, должен случиться неминуемо, ибо рамазакрылаот мужиков прутья стены, как бы приглашая запнуться, тем более, что двое передних шли спиною. Вот одним из этих передних, спиною идущих, и ощутил себя Иван Александрович: несколько пьяным (от потери Лариски, ото всего окружающего антуража), нерасторжимо связанным с другими едваподъемной, грубой, косной, ржавой ношею, которую, до местане дотащив, не поставишь никуда -- передохнуть, не бросишь, не придавив себя, не сверзнув вниз, и вот он, следующийю ну, не следующий, так следующий заследующим шаг оказывается роковым, и Иван Александрович, выпустив свой угол рамы, летит вниз, наострые стальные пики, чтобы пронзиться ими насквозь, быть нанизанным, как жук, только сразу надесяток булавок, арамалетит вдогон: прибить, припечатать, прихлопнуть навсегда, -- и тянет засобою остальных: неспоткнувшихся. Головапринялась кружиться у ИванаАлександровичаот жуткого созерцания, но и глаз не оторвать, и сейчас бы хлопнулся он без чувств, не найдя опоры, как вдруг крепкая, жаркая, маленькая ручкавзялаего под локоть и вернулаустойчивость наэтой земле.