— Полагаю, что предмет, — не задумываясь, отвечает Сухоручко.
— Я тоже полагаю, — говорит Сергей Ильич. — В таком тоне я не желаю с вами разговаривать. Садитесь!
Но Сухоручко это тоже неважно, и он идет на место с видом победителя: он сострил!
На уроке истории он пересел на другую парту. Но Зинаида Михайловна не из таких, чтобы не заметить этого.
— А почему вы не попросили разрешения? — спрашивает она Сухоручко.
Тот театральным жестом прикладывает руку к сердцу.
— Ну, стоит ли вас беспокоить из-за такого пустяка!
— Эдя! У вас неблагополучно с дисциплинарным журналом! — говорит ему наконец Полина Антоновна.
— Разве? — с невинным видом спрашивает Сухоручко. — А я думал, наоборот, хорошо!
— А вот посмотрим!
Полина Антоновна открывает дисциплинарный журнал и читает:
— «Ведет себя очень развязно», «разговоры, выкрики с места», «препирался с учителем»… Ну как?.. Достаточно?
— Честное слово, Полина Антоновна, не знаю, за что записывают. Написать все можно, — нисколько не смутившись, заявляет Сухоручко. — Ну, может, и поговорил когда, так это от усталости.
— Не от усталости, а от несдержанности.
— Но с усталостью уменьшается сдержанность. По учению Павлова.
Полина Антоновна укоризненно качает головою, а глаза Сухоручко смотрят на нее и смеются.
Полина Антоновна дала своим ученикам небольшую анкетку — о семье, о дневном режиме, о прочитанных книгах, об интересах. В числе других там был вопрос: «Кем ты собираешься быть?» В ответ на это Сухоручко размашисто накатал:
«Поэтом или милиционером».
В его чудачествах не всегда проступал злой умысел, но если учитель ловил его на чем-нибудь, то в ответ на замечание следовал невинный взгляд и такой же невинный ответ:
— А что?.. Я ничего… Я нечаянно… А что тут особенного?
«Что тут особенного?» — эту фразу Полина Антоновна, к удивлению своему, услышала и от Ларисы Павловны, когда вызвала ее после футбольной «экскурсии» в Сокольники.
— Полина Антоновна! Вы просто не понимаете психологии мальчишек. Для нас с вами футбол, конечно, пустое слово, а для них… Ничего не поделаешь — мужчины! Мой муж… вы понимаете?.. о-очень ответственный работник министерства, у него персональная машина, но когда бывают эти самые розыгрыши, он даже с работы уезжает. Это, конечно, между нами, но… Да, да! Заезжает за Эдиком, и они вместе едут, как я выражаюсь, «хворать». Что же вы еще от ребят хотите?
Все это было очень грустно, но все попытки Полины Антоновны растолковать ошибочность и гибельность такого воспитания сына наталкивались на глухую стену непонимания и самодовольство. Перед нею была женщина, довольная всем — мужем, персональной машиной мужа, квартирой, ну и, разумеется, Эдиком.