— Он такой живой, такой остроумный, прямо-таки талантливый мальчик! И не подумайте, что это говорю я, мать. Это все говорят. Когда у меня собираются гости, все бывают в восторге от него. Так он умеет острить, сказать какую-нибудь шутку, скопировать кого-нибудь! Вчера он рассказал о каком-то своем столкновении с милиционером…
— Какое столкновение? Из-за чего? — насторожилась Полина Антоновна.
— Не знаю… Какая-то мелочь. Ну, вы понимаете: милиционеры всякие бывают!.. Но, вы представляете, он его так изобразил, ну совершенно изумительно — милиционер как живой! Вообще удивительно оригинально складывается ребенок! К тому же — вы знаете? — он пишет стихи. Все, кто у нас бывает, — а у меня брат — лауреат, бывают очень образованные люди, — все пророчат Эдику блестящую будущность.
— Да, — сказала Полина Антоновна, — если он ее завоюет!
— Да, конечно, — не поняла мамаша, а когда поняла, в глазах ее разгорелся огонек решимости постоять за честь своего «мальчика». — Вот мы и должны помочь ему, чтобы он…
— Помочь? Согласна! — прервала ее Полина Антоновна, тоже ощутив в себе растущую педагогическую решимость. — Но в основном он прежде всего сам должен к этому стремиться, сам должен работать. А он не умеет… Вы понимаете? Он не приучен к труду. А потом он такой разболтанный, неорганизованный, несдержанный…
— Нет, за это вы его не судите, у него нервная система такая! — тут же отпарировала это замечание мамаша. — С него нельзя спрашивать, это — болезненное состояние. Он еще ребенком болел этим… как его?.. такое трудное название… Ну, одним словом, нервное расстройство было. И врач сказал, что его нельзя заставлять сдерживать себя, — для него нужна разрядка, этого требуют его больные нервы. И ему можно кое-что простить.
— То есть как простить? Извините, пожалуйста! Я советская учительница! Я должна воспитывать в учениках человеческие качества. Я отвечаю за это перед государством. И если он не выполняет одно задание, не выполняет другое задание…
— Да, но задания у вас… Полина Антоновна! Можно откровенно? Эдик говорит, что у вас очень трудные задания.
— Трудные? — переспросила Полина Антоновна. — А почему же для других не трудные? А Эдику, если хотите знать, я бы еще трудней давала. А потом математика такой предмет. Трудно! Неинтересно! Никаких фейерверков! А мы все равно должны заставить делать это трудное и неинтересное дело. А иначе что же получится? А в жизни?.. Если он задачу не может сделать, воли не хватает, как же он в жизни будет?.. Кем будет?..
— Тут я вас понимаю, — поспешила согласиться мамаша. — Но… Полина Антоновна! Вы меня, конечно, извините… Я в математике мало разбираюсь, но у вас, очевидно, какой-то другой метод. В школе, где раньше учился Эдик, все разъясняли, прямо-таки разжевывали, а вы их самих заставляете думать!