Совершенно обескураженный, Вася бросает мел, мел падает на пол и раскалывается на мелкие кусочки. Вася идет на место, демонстративно отвертывается от доски и смотрит в окно.
А за окном — крыши домов, голые вершины деревьев и волнистый след от самолета в холодной сини осеннего неба…
— И что ей надо? — ворчит Вася себе под нос. — Сама не знает, что ей надо.
— Кто может выделить логические этапы доказательства? — повторяет свой вопрос Полина Антоновна.
Она видит, что многие, подобно Васе, тоже не понимают, что ей надо, другие думают — с напряжением, натугой, но придумать ничего не могут. Третьи… Вот Борис Костров что-то сообразил, сделал движение, но остановился, как бы еще раз проверяя себя.
В эту минуту не очень высоко, но уверенно поднялась рука Вали Баталина.
— Разрешите мне!
— Пожалуйста!
Валя вышел, одернул свою вельветовую курточку и начал:
— Ход мысли таков…
Он встрепенулся, вспомнил свой разговор с Полиной Антоновной по поводу шахмат и бросил на нее вопросительный взгляд.
— Правильно, правильно! — одобрила его Полина Антоновна. — Именно это я и хочу установить: ход мысли!
Глаза Вали сверкнули из-за очков, и он стал строить полную схему доказательства теоремы: сначала доказываем это, потом другое, за ним третье и на основе всего этого получаем то, что требуется доказать.
Когда Валя кончает, Полина Антоновна подчеркнуто одобрительно говорит:
— Очень хорошо!
Она берет ручку, открывает журнал, и весь класс настораживается, следя за движениями ее руки.
— Пять! — слышится чей-то приглушенный шепот. — Ай да Академик!
Потом снова напряженная тишина, и тот же шепот доносит:
— Вирусу три!
Среди общей тишины вдруг раздается треск разрываемой тетради. Это выражает свой протест Вася.
— В следующий раз вы мне покажете свою тетрадь! — спокойно говорит ему Полина Антоновна. — И чтобы в ней все было восстановлено! — А потом, окинув таким же спокойным взглядом весь класс, продолжает: — Итак, пойдем дальше!..
В ответ на это Вася схватывает книги и со слезами на глазах стремглав выбегает из класса. Не было его и на следующих уроках — он ушел домой.
* * *
Борису было обидно, что он не успел додумать все до конца. Сначала он тоже, как и Вася Трошкин, не мог понять, что именно нужно Полине Антоновне. Потом, глядя на Васю, бессмысленно перетирающего мел пальцами, он вдруг вспомнил урок истории и то, как он сам так же бессмысленно мычал и мялся, запутавшись в пустяковом вопросе.
«Обобщать-то вы и не умеете!» — вспомнил он слова учительницы. И тогда у него мелькнула догадка: «Тут, может, тоже нужно найти что-то общее… Но что? В чем?.. В доказательстве, что ли? В рассуждении?»