— А отчего это? Как по-вашему? — спросила Полина Антоновна. — Откуда у него эта неуравновешенность, растрепанность?
— От растрепанной жизни. Вот откуда! — с неожиданной злобой в голосе ответила Надежда Ивановна. — Как муж бросил меня, так и пошло! Ведь он то от меня к отцу бегал, то от отца ко мне. А от меня снова к отцу. А тут в школе кто-то из ребят подсмеялся: «Тебя, говорят, отец бросил!» Избил он тогда этого мальчишку, в кровь избил, еле отняли. Его за это из школы хотели исключить… Так и пошло! А вы говорите — откуда?.. Вот и терзаюсь! Все одна, в одни руки. А я себя не жалею, всю жизнь на сына трачу, всю себя кладу. Посмотришь теперь, взглянешь иной раз на него — жениха вырастила! А легко ли? Уж я с ним… И ругаю я его и… ну, и по-всякому борюсь с ним. А он, видите, какой! А я не хочу этого! — глаза Надежды Ивановны сверкнули опять решительным огнем. — Я не хочу, чтобы его безотцовщиной попрекали! Я хочу, чтобы из моего сына хороший человек вышел!
Через некоторое время Надежда Ивановна пришла сама, без вызова.
— Какой ужас! — она прижала ладони к своим щекам. — Вася курит!
— А вы только теперь узнали? — спросила Полина Антоновна.
— Он раньше не курил. Это он в вашей школе научился такой гадости!
— Напрасно вы так думаете! Когда он пришел в нашу школу, он уже курил. Вы просто недостаточно знаете своего сына, не приглядываетесь.
— Я не приглядываюсь?.. — негодующе переспросила Надежда Ивановна. — Да сколько я с ним вожусь!.. Ни одна мать столько не занимается своими детьми, как я! — И она горячо и в упор глянула на Полину Антоновну своими черными, гневными глазами.
И Полине Антоновне было неясно: действительно ли это нервнобольной, неуравновешенный человек или измученная и растерявшаяся одинокая мать, не знающая, как довести до конца дело воспитания своего тоже взбаламученного, неуравновешенного сына. Полина Антоновна понимала, что в жизни Васи нужно хорошенько разобраться. Но если бы он был один, в ком нужно разбираться!..
* * *
Лев Рубин раскрывался постепенно и очень медленно. Подтянутый, сдержанный, он в первое время и привлек Полину Антоновну собранностью и выдержкой. Он был прямой противоположностью таким размашистым и безалаберным натурам, как Сухоручко или Вася Трошкин, — натурам, которые могут стоить учителю половины жизни. Он казался ей лучше Бориса Кострова. Тот явно старался выправить свое поведение, но сквозь эти старания то и дело прорывались не перебродившие еще и порой самые противоречивые силы. До некоторой степени Рубин напоминал Полине Антоновне Игоря Воронова, тоже натянутого, как тетива, но пока не вполне разгаданного.