Cours de Philosophie. Paris, 1836). Трудно вместить в один абзац большее количество нелепостей и выказать больше невежества.
132 Levi. Mysteries of Magic: Digest of the Writings. 2-d and revised ed.
133 La Clef des Grands Mysteres. Paris, 1861. P. 190, 200.
134 Le Livre des Splendeurs, contenant le Soleil Juda'ique… Etudes sur les Origines de la Kabbale, &c. Paris, 1894.
135 La Clef des Grands Mysteres. P. 334 et seq: Mysteries of Magic. 2-d ed. London, 1897. P. 108 et seq.
136 Levi. Mysteries of Magic. 1-t and 2-d ed. London, 1886, 1897.
* Первые главы Книги Бытия о создании мира и человека.
* Из этого следует, что он либо не знал учение об Эйн-Соф, либо попросту предпочел игнорировать его.
* Буква Вав, и только она соотносится с Божественным Сыном.
* Le Livre des Splendeurs. P. 69, 70.
* Ibid. P. 86 et seq.
* Ibid. P. 74 et seq.
* С е п т у а г и н т а – греческий перевод Библии.
** Имеется в виду Таргум Онкелоса, старый перевод Торы на арамейский язык.
*** Азриэль из Героны, Перуш га-агадот.
142 Другой пример: Lejay J. La Science Occulte Appliquee a l'economie politique, в томе, под одной обложкой объединяющем несколько авторов и озаглавленном La Science Secrete. Могу, однако, заметить, что в этом же томе есть доклад о Каббале Папюса, впоследствии переработанный в большое произведение. Помимо этого, единственная ссылка на Каббалу встречается в эссе Ф.Ч. Барлета, где происхождение Каббалы датируется IV в.
143 Он был в этом не одинок во Франции того времени. Эдуард Шуре (E. Schure) в своих Les Grands Inities, Esquisse de l'Histoire Secrete des Religions (Paris, 1889) утверждает следующее: «Не приходится сомневаться, что благодаря своему образованию Моисей написал Генезис (Книгу Бытия) египетскими иероглифами, имеющими три смысла, и передал их ключи и устные объяснения своим восприемникам. Во время Соломона текст был передан финикийскими буквами, а после Вавилонского пленения переведен на арамейский халдейский Ездрой. Эзотерический смысл все больше и больше утрачивался, и греческие переводчики уже имели минимальное представление о нем». В таком случае, может быть, враждебное отношение евреев к Септуагинте объясняется остатками такого знания. Шуре заключает: «Иероним, несмотря на всю серьезность подхода и свой великий ум, проник только в примитивный смысл, когда делал свой латинский перевод. Вместе с тем тайный смысл остался погребенным в древнееврейском тексте, укорененном в сакральном языке храмов», и далее автор говорит, что иногда он приоткрывается как вспышки интуиции, а для ясновидящих он «сияет снова в фонетическом строе слов, усвоенных или созданных Моисеем» и что путем изучения фонетики при помощи ключей, которые предоставляет Каббала и компаративистская эзотерика, «позволяется нам сегодня реконструировать истинный Генезис» (P. 180, 181).