Мы не будем пытаться тестировать метафизическую часть доктрины на предмет ее ценности, поскольку ее сопоставление с другими религиозными доктринами приводит к непреодолимым трудностям, что уже было в достаточной мере проиллюстрировано в свете позднейшей Каббалы. Есть вместе с тем доктрина опыта, и я хочу сказать, что если мы принимаем зогарическое учение на его собственных основаниях, тогда подражание на земле тому, что происходит в трансцендентном мире, совершаясь, если можно так выразиться, в смысле невыразимого Божьего единства, не становилось безосновательно в глазах тех, кто не только придерживался учения, но и осуществлял его на практике, делом освящения. Тогда встает вопрос, куда это могло их завести. Зогар здесь хранит молчание, за исключением достаточно определенного свидетельствования о присутствии Шхины в домах Учителей Закона. Но это присутствие следовало за ними в их дальних странствиях, и есть по крайней мере одна аллюзия на состояние, которое недвусмысленно осознавалось как ее пребывание в душе>72. Мне кажется, что это три качества высказывания о Божественном Самообнаружении в сознании, напрямую связанном с образом жизни, неотъемлемым, как указывается, от этого. В таком случае Учители Закона руководствовались не только верой, но и опытом, и из этого следует, что тайна этой практики сказывалась не только в них самих, но и в их детях. Больше этого, исходя из имеющихся у нас сведений, сказать нельзя, и очевидно, что о потомстве, рождающемся от так осмысляемых союзов, сказать также нечего. Одна из Установленных Тайн гласит в своем трогательном ритуале, что дети философов предназначены философии, и нам остается верить – насколько мы можем и хотим этому верить, – что в рассматриваемом нами случае они были достойны этого высокого призвания и права рождения.
Каким образом эта Тайная Доктрина Израиля затрагивает нас как мистиков в ХХ в.? Есть, во-первых, доктринальная сторона; ясно, что те из нас, кто принадлежит христианской традиции, тем более в ее ортодоксальной форме, должны осознавать, что они продвигаются через этот великий текст как через чуждый мир образов – остатки многочисленных пантеонов, многообразных былых религиозных систем и мифологий о душе в человеке. Я говорил уже, что теологическая доктрина о Троице должна довести до завершения свое символическое выражение, если она претендует быть продуктом логического ума, и что поэтому Превечный Отец есть ex hypothesi Превечная Матерь, иначе по смыслу и логике вещей не может быть порождения Превечного Сына. И потому наличие в Зогаре учения о Мужском и Женском началах в Божестве не может быть абсолютно чуждо идее Троичности. Вне этого пункта каббалистическая система в своем развитии последовательно удаляется с поля христианской теологии. Если бы это не усложнялось непримиримыми элементами в этом смесилище текстов и свидетельств, так что, с одной стороны, есть сотворение душ en mass, как бы в конвенциональном Божественном «Fiat» («Да будет!»), а с другой – их непрекращающееся порождение как следствие Общения внутри Божества, не говоря уже о второстепенных альтернативах, есть немало убедительного во втором сне, и для тех, кто чувствует себя готовым к приятию определенных теорий на эту тему, в нем мог бы быть привлекательный аспект. К тому же мы знаем, что традиция, по которой души сотворены, порождены или каким-то иным способом изводятся парами, очень древняя и широко распространенная. Я не уверен, что она принадлежит к «сердечному гладу и жажде» вроде вневременного освящения человеческих отношений; но ее трудно рассматривать как часть Тайной Доктрины или убедительной per se, если бы таковая была