Следующим утром я поняла, что обречена на свидание, потому как наивысшая трусость возобладала над трусостью обычной. Наивысшая трусость не позволила мне не взять трубку, когда позвонил Виктор. Эта же самая наивысшая трусость не позволила мне не пойти.
Я тщательный навела марафет. Красиво причесалась и тщательно оделась. Придирчиво оглядев себя в зеркале, поняла, что давно не выглядела столь привлекательно. Один лишь заусенец был в моей внешности: около губ три дня назад выскочил прыщик. Я его выдавила, ранка затянулась, но кожица от этой зажившей ранки немного шелушилась. Изъян этот я припудрила, еще не зная о том, что миллиметры этой шелушащейся кожи сыграют особую драматическую роль в тот вечер.
Крепко надушенная любимыми духами, я поджидала Виктора в условленном месте. Он опаздывал, о чем галантно предупредил меня эсэмэской. Ну вот наконец-то, не прошло и получаса, как притормозила его машина. Покачивая бедрами из стороны в сторону, я направилась к его авто. Далее — по порядку: открыла дверь, села рядом, посмотрела на него.
Конченым уродом назвать его было нельзя. То, что он был не писаным красавцем, ясно было и по фоткам, но на них он был представлен в чересчур удачном виде. Именно об этом я подумала, когда впервые Виктора вживую увидела.
У него были жидкие серого цвета волосы, маленькие глубоко посаженные глазки, узкое личико, узкий нос, узкие губы, зубы крупные, но некрасивые. Мне бы тут произнести: «Аудиенция окончена!» и пойти прочь, но в тот вечер я решила над собой поиздеваться.
— Сколько у тебя есть времени? — вместо приветствия спросил Виктор.
«На общение с тобой? Ноль минут и ноль секунд!» — хотелось заорать мне, но я сказала ему нежным шепотом:
— Около часа.
Виктор хмыкнул:
— Маловато. Ну что же, покатаемся по Садовому кольцу, поговорим.
Уверенно поехал в темноту в неизвестном мне направлении. Мне вдруг стало страшно. Я не осмеливалась спросить, куда он меня везет, — стеснялась, боялась показаться дурочкой. Посмотрела на его руки, маленькие, с неприятной формы ногтями: «Пиздец какой-то! — подумала я, — Наверное, его член такой же маленький и неприятный».
— Как ты догадалась, что это моя машина? — спросил вдруг Виктор.
— Да ты же мне сам сказал свой номер! — соврала я. Не хотелось посвящать его в запутанные лабиринты своей логики, напоминать о том, что в процессе переписки он то мне, то «Анне» писал о цвете своей машины, о марке и, пускаясь в эзотерику, сравнивал номера моего телефона и своей машины.
— Да? — удивился Виктор. — А я уже не помню. Ну давай рассказывай…