– Нет, – тихо сказала Патти.
– Ты знаешь это растение? – удивился Реймонд. – Оно точно не смертельно? Потому что на других фотках все смертоносное.
Глаза Патти сияли из-под растрепанной челки: она радовалась, что смогла быть полезной, и это здорово. Я ободряюще похлопала ее по икре, Патти вспыхнула и с торжеством проговорила:
– Не, от этих цветочков не помрешь, но от них лучше держаться подальше. Они… это ядовитый плющ.
– Бинго! – воскликнул Реймонд Нотвуд, отступил на шаг, и Патти дала ему пять. – Яд. На всех этих картинках яд!
Реймонд говорил громко, и Лиза застучала кулаком по полу, крича: «Да, да, да!» Заго лаял в такт стуку.
– Я же говорила, что он гений! – Мози восторженно улыбалась Реймонду, будто сама его и изобрела.
– Отлично. – Я тоже улыбнулась, стараясь не показывать, что хочу поскорее от них отделаться. – Пожалуй, я еще поработаю с Лизой, нужно ковать железо, пока горячо. Мози, веди гостей на кухню. Грейте лазанью и ужинайте.
– Ага, – кивнула Мози и двинулась на кухню, Реймонд Нотвуд – следом, на ходу предложив мне:
– Появятся непонятки, сразу зовите меня.
Патти чуть замешкалась.
– Ты умница! – улыбнулась я девочке. – Если честно, никогда даже не подозревала, что ядовитый плющ цветет.
Патти вспыхнула и побежала за друзьями. Я покачала головой. Заго оказался не единственным беспризорником, которого Мози привела к нам в семью.
Едва избавившись от детей, я подползла на коленях к Лизе.
– Ядовитый стакан? Яд в стакане? Или отрава? В стакане отрава?
– В ста-кане от-рава, – чуть неразборчиво, но очень твердо выговорила Лиза. Ее здоровый глаз ликующе засиял.
– Это связано с Мози? – спросила я, понизив голос до чуть слышного шепота. – Ты кого-то отравила, чтобы украсть Мози?
Лизины губы беззвучно шевелились, я знала: у нее в голове тысяча разных мыслей, но она смогла лишь повторить:
– В ста-кане от-рава!
Я непонимающе покачала головой, и Лиза резко, с раздраженным кулдыканьем выдохнула из себя воздух.
– Нет, нет, я попробую сообразить. Когда убегала из дома, ты куда-то меня вела, так? В место, связанное с отравой и стаканом…
– В ста-кане от-рава, – по-прежнему чуть невнятно повторила Лиза. Теперь у нее были нужные слова, и она хотела объясниться.
– Кого отравили? – чуть иначе спросила я. – Кого отравили из того стакана?
Лизины глаза наполнились слезами, здоровый чуть быстрее. Это слезы радости или отчаяния? Я наконец задала правильный вопрос или, наборот, совсем неправильный? Лиза оторвала здоровую руку от головы Заго, прижала ладонь к своей груди и трижды постучала. Слезы ручейками потекли по ее щекам, одна упала на Заго – он взглянул на Лизу и тоненько, жалобно завыл.