Через пару миль лес с моей стороны сменился огороженным участком, усеянным неопрятными проплешинами. В ближнем ко мне углу ржавел «додж-дарт» без окон, дверей и колес. Он лежал на пузе, причем в самом буквальном смысле. В его салоне прятались от дождя три промокшие козы. Рядом стоял пикап тоже без колес, из водительского окна высовывался тощий козленок и глотал дождевые капли. Чуть дальше начинался целый автопарк ржавых седанов, старых, разномастных, выпотрошенных до остовов, зато битком набитых овцами. Утятник как он есть. Озираясь по сторонам, Роджер убавил скорость и громкость до минимума.
С его стороны лес тоже кончился, сменившись поляной, на которой расположились штук десять трейлеров. Вдали на луг наступали кусты, ладанные сосны и старые раскидистые дубы. Неподалеку от нас стоял многоместный трейлер, вокруг него – машины. Эти еще не раздели и не выпотрошили, хотя у одного «бьюика» задняя дверь держалась на изоленте. Как только «бьюик» сдохнет, Утинги сдерут дверь и поселят в салон цыплят.
Мы остановились через дорогу от первого многоместника.
– Нужно с чего-то начать, – вымолвил Роджер.
Дальше вдоль дороги стояли длинные одноэтажные дома, тоже битком набитые Утингами, а свернув еще дважды, мы увидели бы такие же утыканные трейлерами поляны между лугами и лесочками. Утингов здесь пруд пруди.
Эту поляну тоже обнесли забором, словно Утин-ги выходят на дорогу и попадают под машины не реже их старых тощих коз. Роджер заглушил мотор, музыка оборвалась, и в открытые окна мы услышали бибиканье. Вряд ли этот звук издавала машина, слишком хриплым и надрывным он казался. Скорее так пятящийся грузовик изобразила бы старая больная обезьяна. Бибиканье было громким – мы оба расслышали его сквозь стук дождя по металлической крыше «вольво».
– Что это? – спросила я. – Кто-то плачет?
Роджер, удивленный не меньше моего, лишь плечами пожал:
– Пойдем узнаем.
– Ливень жуткий! – пожаловалась я, схватила плед с заднего сиденья и, накинув его на голову, стала похожа на первоклассницу, играющую Деву Марию на рождественском утреннике. Роджер натянул капюшон толстовки, и мы вылезли из салона.
Похоже, странное бибиканье доносилось из многоместника, но ворота были в середине забора, футах в пятидесяти дальше по дороге.
Когда мы перебежали через дорогу, заунывное бибиканье стало громче, а когда добрались до ворот – тише. В широкие ворота спокойно вписалась бы машина. Их закрыли, набросив проволочное кольцо на столбик. Роджер промок насквозь, у меня под пледом было посуше, поэтому я прикрыла уголком и его. Роджер дотянулся до кольца, открыл ворота, и мы шмыгнули во владения Утингов.