Жила была однажды молодая дѣвушка, которая отличалась особенною лѣнью. Мать и сердилась, и уговаривала ее, и даже наказывала, но ничто не помогало.
Какъ-то разъ, потерявъ всякое терпѣнье, мать начала ее бить, а дочь начала кричать чуть не на всю улицу. Въ это время проѣзжала королева и, услыхавъ плачъ, велѣла остановить свою карету, вошла въ домъ и начала разспрашивать мать, въ чемъ дѣло.
Женщинѣ было стыдно сознаться, что ея дочь такая лѣнивица. Она и придумала солгать.
— Какъ же мнѣ дочь не наказывать, когда я не могу отнять у нея веретено. Она постоянно хочетъ прясть, а я не могу, по моей бѣдности, покупать ей такое количество льна.
Королева на это сказала:
— Ничто мнѣ не доставляетъ такого удовольствія, какъ трудолюбіе. Отдайте мнѣ вашу дочь. Я ее возьму во дворецъ. Что касается до льна, то я ей дамъ много, и она можетъ прясть сколько хочетъ.
Мать, конечно, не посмѣла отказать, и королева увезла молодую дѣвушку съ собой.
Когда онѣ пріѣхали во дворецъ, королева повела дѣвушку и показала ей три комнаты, съ верху до низу наполненныхъ тончайшимъ льномъ.
— Спряди мнѣ весь этотъ ленъ, и когда работа будетъ окончена, я тебя отдамъ замужъ за моего старшаго сына. О бѣдности своей не безпокойся, плоды твоего прилежанія будутъ хорошимъ приданымъ.
Дѣвушка ничего не отвѣтила. Она была въ ужасѣ. Если бы она стала работать отъ зари до зари, то все-таки въ триста лѣтъ не кончила бы этого урока.
Она осталась одна въ комнатѣ и горько заплакала.
Три дня миновали, а она все еще не принималась за работу.
Наконецъ, на четвертый день, королева приходитъ въ ея комнату и видитъ, что дѣвушка и не начинала еще работать.
— Что жъ ты? спросила королева.
Дѣвушка, смущаясь, объяснила, что она очень скучаетъ объ своей матери, потому только и не принималась за работу.
Королева удовольствовалась этимъ отвѣтомъ, но однако прибавила:
— Погрустила и довольно. Пора приняться и за работу.
Когда дѣвушка осталась одна, то была такъ смущена, что не знала, что ей придумать и въ глубокомъ раздумьѣ сѣла у окна.
Вдругъ видитъ она: идутъ какія-то три старыя женщины, одна страшнѣе другой. У первой была громадная длинная нога, у другой губа такъ велика, что висѣла и спускалась даже на подбородокъ, у третьей былъ огромный широкій палецъ.
Они подошли къ окну и спросили у дѣвушки, отчего она такъ печальна. Дѣвушка немедленно разсказала имъ свою заботу. Три женщины предложили ей свои услуги.
— Но съ однимъ уговоромъ, сказали онѣ. — Если ты обѣщаешь намъ пригласить насъ къ себѣ на свадьбу и, не стыдясь, назвать насъ твоими тетками, то мы спрядемъ тебѣ весь твой ленъ, и такъ скоро, что всѣ не надивятся.
