– Угадай, что мы нашли! – воскликнул Роджер, демонстративно не замечая, что Патти злится.
– Мой учебник, – мрачно отозвалась Патти.
– Нет! То есть да, но еще мы нашли старые альбомы выпускников Перл-ривер. На одной фотке твоя родственница в обнимку с мамой Мози. Там так и написано: «Новин Утинг». Значит, они дружили. Здорово, правда?
Вроде-мама Патти собралась за лимонадом, но, услышав имя Новин, встала как вкопанная. Из кресла с откидной спинкой послышалось журчание – куча пледов со стариком внутри издала тот же звук, что женщина Утинг в топе, только плевка не последовало.
– Новин сюда больше ни ногой, – сказала вроде-мама и вышла из комнаты, оставив нас играть в гляделки со злющей Патти. Я гадала, принесет она лимонад или, упомянув Новин, мы автоматически попали в черный список.
Пледы зашелестели, словно от грязи покрылись коростой, и старик спросил:
– Ты дочь Лизы? Лизы Слоукэм?
Патти раздраженно на него посмотрела. Ее взгляд почти выжег нас из гостиной, а он зачем-то с нами заговорил. Только старик и бровью не повел.
– Ты вроде белая. У тебя и папка белый?
– Да, наверное, – промямлила я, и старик захихикал, почти как Босс, когда читала мне про Бабу-ягу.
– Не уверена, э? Верняк ты Лизы Слоукэм чадо, если так.
Взбешенная, я шагнула к нему, но Роджер крепко сжал мою ладонь. В его глазах горел живейший интерес: надо же, этот ископаемый Утинг с нами разговаривает!
– Так Лиза и Новин были близкими подругами? – спросил Роджер.
– Ага, водой не разольешь! Каждые выходные Новин хвать спальный мешок и бегом к Лизе. Они, дескать, в шалаше на деревьях ночуют. Вдвоем. Конечно, вдвоем, черта с два, и не ночевали они, а ложились под каждого первого.
– Шли бы вы, – вымолвила Патти. – Не то он совсем из берегов выйдет.
Куча пледов неожиданно выпрямилась.
– Закрой варежку, малявка! Нос не дорос старшим указывать. Учись на ошибках Новин. Эта потаскуха для меня – отрезанный ломоть!
Вырваться из этой семейки казалось мне верхом мечтаний, но Патти помрачнела и уставилась на свои босые ноги. Старик явно разнервничался – в уголках рта появилась пена, глаза вылезали из орбит.
– Ну вот, вы его расстроили, – сказала Патти своим ступням. Они были очень чистые, а ногти, к моему удивлению, аккуратно покрыты розовым лаком.
Только старик ее не слушал. Кипя от ярости, он буравил меня горящим взглядом.
– Я-то думал, Лиза ниггера родит, раз Новин заграбастала единственного узкопленочного в штате Миссисипи!
Тут вернулась вроде-мама с пластмассовым кувшином и бумажными стаканчиками, но, глянув на старика, поспешно поставила их на пол.