1 Известная журналистка, автор популярных очерков и репортажей.
- Слушай, - говорит она, - ведь я всегда к ним хорошо относилась, они мне не причинят зла?
- Конечно нет, - отвечаю я, - они еще будут тебя охранять, увидишь.
Итак, при строительстве микрорайона старая ограда обвалилась, но на ее месте тут не поставили новую, из целехонького белого кирпича. Прикрепили мемориальные доски и светильники, повесили зеленые ящички для цветов, посеяли кругом траву, и теперь там полный порядок, все аккуратное и новое.
Или - памятник.
Девятнадцатого апреля, в годовщину, сюда бы, как обычно, подъехали автобусы "Орбиса" с зарубежными гостями и из автобусов вылезли бы дамы в весенних костюмах и мужчины с фотоаппаратами. На скверике сидели б на скамейках старушки с колясками, разглядывая автобусы и делегации от предприятий, приехавшие для возложения венков. "У нас в подвале, - сказала бы какая-нибудь из старушек, - сидела одна под углем, еду ей подавали с улицы через окошко". (Кстати, вполне бы могло случиться, что та, которая сидела под углем, выходила бы теперь в весеннем костюме из дверей экскурсионного автобуса. ) Потом под барабанную дробь делегации с венками направились бы к памятнику, а следом за делегациями к нему стали бы подходить отдельные люди с маленькими букетиками, а то и одним-единственным нарциссом в руке, в самом же конце, после цветов и барабанов, из толпы неожиданно бы вышел седобородый старик и начал читать кадеш 1. Встал бы у подножия памятника, под горящими лампадами, и дрожащим голосом затянул молитву - плач по мертвым. По шести миллионам мертвых. Такой одинокий старый человек с бородой, в длинном черном пальто.
1 Заупокойная молитва.
Толпа бы перемешалась. "Марек, - кричал бы кто-нибудь, - привет!" "Марыся, ты все такая же молодая", - ответил бы он радостно, потому что это была бы Марыся Савицкая, которая перед войной бегала на восемьсот метров за "Искру" вместе с сестрой Михала Клепфиша, а потом прятала у себя эту сестру-спортсменку, и жену Михала, и дочку...
Дочка и жена выжили, а Михал остался на Бонифратерской, на том чердаке, где он заслонил собою пулемет, чтобы другие могли пройти, а на еврейском кладбище есть символическая могила с надписью:
инж. Михал Клепфиш
17.IV.1913-20.IV.1943
И это было бы очередное место для съемок фильма.
Рядом - могила Юрека Блонеса, его двадцатилетней сестры Гуты и их двенадцатилетнего брата Люсека, и еще Файгеле Гольдштайн (какая она была? он даже ее лица не помнит), и Зигмунта Фридриха, отца Эльжуни, который сказал ему в первый день: "Ты останешься жив, так что помни - в Замосьце, в монастыре... "