— Господи, помоги нам, — ответил он со смехом. — У нее есть еще таланты?
— Танцует, как фея, — неожиданно вмешался Ферди. — Она легка, как пушинка, и с ней очень весело.
Смех, вызванный последним замечанием, привлек к ним гостей, и тему пришлось сменить.
Ко времени своего отъезда Гарриет почувствовала себя принятой в мир лондонских любителей музыки, по крайней мере, присутствовавшими на вечере, а это было представительное собрание, такое большое, что она не смогла пересчитать бывших в столовой, бродивших в холле и гостиной.
Синьор Карвалло пожал ей руку в вежливом прощании, сказав:
— Вы сегодня исключительно хорошо пели, синьорина Мейн. Ничто, как сочувствующая аудитория, не выявляет лучшее в исполнителе.
— Я верю, что приобрела прекрасных и щедрых друзей, — скромно ответила Гарриет. Она повернулась к Ферди, стоявшему рядом с ней и выглядевшему грозно из-за своих размеров. Потом он улыбнулся, и оба — и синьор, и Гарриет — улыбнулись в ответ, потому что в удовлетворении Ферди было что-то заразительное.
— Твоя горничная с тобой? — спросил Ферди, как только синьор уехал и они остались в относительном одиночестве, если не считать людей, кружащих по комнатам.
— Да, а Диана сказала, что подвезет меня по дороге домой. Ваши родные очень добры, — заметила Гарриет, привыкшая к семье, в которой каждый был занят только собой.
— Я бы отвез тебя, но боюсь, пойдут разговоры.
Гарриет захихикала, вызвав у Ферди улыбку.
— Боже, сохрани нас от появления новых сплетен, кроме тех, что уже ходят о нас.
— Ты становишься кокеткой, — пожурил ее Ферди.
— Ну, как я припоминаю, я рассказала вам, что была сущим наказанием в детстве. Вы были предупреждены, — сказала Гарриет, и они оба рассмеялись.
— За это я потребую завтра раунд на стрельбище, — пошутил Ферди.
— Я не могу обещать, что попаду дважды в золото, как в прошлый раз. Но мне доставит удовольствие попытаться, если вы хотите учить меня.
— Ха, у тебя прирожденные способности, моя девочка, — быстро ответил Ферди.
Гарриет вся светилась внутренним светом по дороге домой. И даже в своей комнате от одной мысли, хотя и высказанной в шутку, что она девушка Ферди, ей было хорошо. Просто это была очень приятная мысль, вот и все.
Как многие исполнители, Гарриет все еще была в приподнятом настроении от своего успеха. Ее голос никогда не звучал так хорошо, и она немного удивлялась этому. Возможно, как сказал синьор, она пела сочувствующей публике. Если дело в этом, то она могла только надеяться, чтобы так было и дальше.
Откинув голову на мягкую подушку, она заснула, мечтая об улыбающемся Ферди, ее любимом нежном гиганте.