Она услышала, как Чарльз открыл входную дверь. Хвала Господу! Нужно подняться наверх, принять ванну, оттереть щеткой все тело, избавиться от этой гнусной, липкой, приторной вони…
И поговорить с Беном. Только муж поможет ей снова обрести прежнюю чистоту.
— Пикнешь хоть словечко Бену — и в один прекрасный вечер он не вернется домой. — Тихий голос Чарльза звучал внятно и твердо — словно выстрел из пистолета с глушителем. — Я его напарник. Каждый день его жизнь в моих руках — как когда-то во Вьетнаме. Там лишь от меня зависело, умрет он или уцелеет. И сейчас это зависит только от меня.
Дверь захлопнулась за ним, но приторный, тошнотворный смрад по-прежнему висел в воздухе, забивал ноздри, омерзительно липнул к коже.
Мэри лихорадочно сгребла в охапку изодранную одежду и, прижимая ее к груди, трясущимися пальцами кое-как заперла кухонную дверь, а затем и входную. И все равно, взбегая опрометью на второй этаж, в ванную, она задыхалась от бессмысленного страха, что Чарльз вернется и снова надругается над ней…
Нагнувшись над унитазом, она сотрясалась в приступе рвоты — как будто так можно было очиститься от ужаса перед Чарльзом, от унижения и насилия.
Потом Мэри включила душ, повернув краны до отказа, и долго стояла под мощными струями воды. Безудержно рыдая, она запрокинула голову, и вода хлестала по лицу, смывая соленые слезы.
Это не помогло.
Тогда Мэри схватила с полочки кусок мыла и принялась лихорадочно намыливаться с ног до головы. Она работала щеткой с такой силой, что кожа покраснела и зазудела от боли. Но не помогло и это.
Никогда она не сможет смыть липкие следы этих похотливых рук, никакое мыло не очистит ее поруганное тело. Мэри Джордан никогда уже не станет прежней.
Женщина без сил опустилась на дно ванны и опять зарыдала — а может быть, просто и не переставала рыдать.
Как могло такое случиться? Как могло такое чудовищное событие ворваться в ее тихий, уютный мир? Любовь Бена должна была охранить ее от бед.
Но не охранила.
Точно так же, как любовь мамы не охранила отца, как дочерняя любовь Мэри не спасла маму от безумия и смерти.
В один прекрасный вечер он не вернется домой.
Лишь сейчас Мэри целиком осознала смысл того, что тихим, угрожающим голосом произнес Чарльз… И новый страх впился когтями в ее истерзанное сердце. Ей грозит беда. Бену грозит беда. Любовь никого не может охранить. Как она ошибалась, считая, что теперь в ее жизни будет только хорошее!
Мэри медленно, с трудом поднялась на ноги и выключила воду. Механическим движением она отдернула занавеску и ступила на пол ванной. Чарльз надругался над ней, но тут уже ничего не исправишь. Как бы ни поступил с ним Бен, это уже не изменит свершившегося. А потому нельзя допустить, чтобы Чарльз вдобавок отнял у нее Бена. В один прекрасный вечер он не вернется домой. Неужели Чарльз на это способен? Ведь когда-то он спас Бену жизнь.