Недалеко от Вестенберга сидит Смирин. Встречаясь лицом к лицу с бывшим директором школы, он опускает глаза. Неловко за прежние мысли, которые, вероятно, прочитал в его взгляде этот человек. Сколько раз собирался проситься к нему вторым номером, но все не решается. А так хочется научиться стрелять из пулемета. Вася, Бордович и Вестенберг уже стали хорошими пулеметчиками.
«А может попроситься в разведку? — думает Смирин. — Она всегда в деле. Петр пришел только вчера, а его уже куда-то снова посылают».
Частые уходы разведчиков в последние дни приметил и Василий. Догадывается: «Что-то замышляют в штабе…» Раздумья комсорга прерывают чьи-то торопливые шаги. Веселый голос раздается у самого уха:
— А почему это в вашей гостиной до сих пор не включена люстра?
Геродник! Такой же, как всегда — шумный, неугомонный. Едва доложил в штабе о выполнении задания, сразу же пошел разыскивать друзей. Надо же рассказать им о своих приключениях!
А они были. Об этом можно догадаться по наигранному озорству, за которым он хочет спрятать случившееся. Задержка на целые сутки не может быть без причины.
Они молчаливо смотрят на разведчика, ни о чем его не спрашивая. Знают, что он ничего от них не утаит.
— Да, было дельце. Едва не попали в объятия к заборским шуцманам, — начал Людвиг, садясь рядом с ребятами. — Возле Прошек устроили засаду, когда мы возвращались из Себежа. Выручила Женя. Успела предупредить. Почти сутки пришлось отсиживаться в малиннике. Смотреть теперь на малину не хочется…
Людвиг смеется заразительно, от души. Улыбаются и ребята.
— А с заданием как? — спрашивает Василий.
— Задание перевыполнил в два с половиной раза, — весело отвечает Геродник.
Ребята переглядываются: никогда он не скажет так, чтобы сразу было понятно, обязательно что-нибудь закрутит. Было известно — Геродник шел взрывать эшелон. Могло, конечно, повезти — на станции было два эшелона. А откуда же еще половина?
— Один эшелон везли два паровоза. Видно, тянули что-то тяжелое. Так что из уважения ко второму паровозу можно добавить еще пятьдесят процентов. Скажи, комсорг, имеем мы на это право? — обращается он к Василию.
— Смотря что везли, — отвечает тот. — А вдруг там были гробы для доблестных солдат фюрера.
— Э нет, гробы из Германии не повезут… На вагонах стояла надпись «Берлин». Из самого Берлина был, значит, груз.
Разговаривали и не заметили, как подошел Петр. Он переодет. Вместо солдатской гимнастерки на нем крестьянская одежда. Значит, уже собирается в дорогу.
— Возьми меня, — просит Мишка.
— Нельзя, — отвечает Петр, — сказано идти одному. Опасное дело. Надо проникнуть в гарнизон. Одному удобнее.