И чем объяснить необычную растерянность Леньки?
Логический ход рассуждений перебила неожиданная мысль: «Если Моргес выдал Леньку сознательно, то почему он это не побоялся сделать? Или надеется, что простоватый парень ничего не поймет?..»
Обо всем этом и Василий, и его друзья немало думали после вечеринки. Последующие события, казалось, подтверждали их предположения. После того вечера Ленька перестал появляться в Прошках. А Иосиф Моргес, как и раньше, даже чаще прежнего, бывал здесь.
Однажды молодежь затеяла в клубе танцы. Первый раз после начала войны. Клуб теперь больше пустовал. Иногда здесь размещались приезжие немцы или полицаи, да время от времени собиралось «для проработки» население. Никто теперь и думать не мог, что можно использовать клуб по его прямому назначению.
Да и зачем? Не до танцев, не до веселья теперь.
Не отважились бы прийти в клуб и на этот раз, если бы не Иосиф Моргес. Недавно он сказал:
— А зачем нам прятаться? Разве мы совершаем преступление?.. Кажется, никто на клуб запрета не накладывал.
С Моргесом, пользовавшимся особым доверием у немцев, все были словно под защитой от возможных неприятностей.
О танцах в клубе узнала молодежь соседних деревень. Многие пришли издалека. Не только потанцевать, а чтобы просто встретиться, поговорить. Сидя в домах, люди страдали от разобщенности, соскучились по живому слову.
Это видно и теперь. Собравшись вместе, парни и девушки больше разговаривают, нежели танцуют. Усердствует только один гармонист. Но через некоторое время выдыхается и он. Складывает гармонь и идет к выходу. Следом за ним потянулись на улицу другие.
— Культурные у вас парни, — глядя им вслед, говорит Моргес. Воспользовавшись перерывом, вместе с группой знакомых прошковцев он садится на скамейку.
— А девушки! Разве они хуже?.. — спрашивает с необычной для нее игривостью Зося.
— О, да! О девушках и говорить нечего. Вообще, замечательные у вас люди. Дружные, словно братья. Очень я привык к вам, нравится мне здесь.
Он на некоторое время умолкает, а затем продолжает с прежним жаром:
— У вас, в Советах, все не так, как у нас…
— Почему говорите у «вас», а вы где? — перебивает его Василий.
— Мы при Советах пожили всего год, — с видимым сожалением отвечает Моргес, — так что в глубинку жизни вашей как следует не вошли. Пришли немцы, и все по-другому пошло.
— А прежде-то как было — хуже или лучше, чем у нас? — спрашивает Мишка.
— При Ульманисе?
— Ага.
— В основном хуже, — отвечает Моргес.
— Как это понять в «основном»? — вмешивается в разговор Вестенберг. Он сидит чуть в стороне, рядом с каким-то светловолосым парнем. — Выходит, что кое в чем перемены вас не очень обрадовали?