— Повести я никогда не напишу, — снова надел очки автор. — Да и, насколько мне известно, ваша газета никогда повестей не печатала. Вы печатаете лишь отрывки из повестей. Вот я и написал отрывок.
А читатели пусть сами домыслит. Совсем не обязательно все разжевывать. Пусть читатели сами мозгами раскинут…
«Отрывочник» ушел, хлопнув дверью. Его место занял согнутый мужчина с авоськой, набитой бумагами.
— Я вас слушаю, — сказал ему Тощенко.
Мужчина достал из авоськи сложенный вчетверо лист бумаги и положил его на стол.
— «Справка, — прочитал вслух Юрий Юрьевич, — дана Устилкину Станиславу Кирилловичу в том, что он страдает хронической формой гастрита…» Послушайте, вы не по адресу обратились.
— Вот еще одна, — сказал посетитель.
— А это что? «Справка… в том, что страдает ревматизмом…» Вы, наверное, перепутали, отдел медицины на втором этаже.
— И эту почитайте.
— Тоже справка? «Перенес операцию аппендицита…» Простите, уважаемый, я вам искрение сочувствую, но тут отдел литературы.
— А вот выписка из моей истории болезни…
— Говорю же вам: ошиблись адресом!
— Почитайте, почитайте. У меня камни в почках!
— Но чем я вам могу помочь? — пожал удивленно плечами Тощенко.
В ответ на этот вопрос посетитель почти с головой углубился в авоську, долго там рылся и наконец вытащил несколько исписанных листов.
— «Басни в прозе», — прочитал вслух Тощенко. — «Столб. Стоял столб и думал: все они вокруг меня ходят, а я стою себе. Думал так, пока не сгнил». Понятно, — перевернул он страницу. — «Дерево. Стояло дерево и думало: эти птицы вокруг меня летают, а я стою себе. Думало так, пока не сгнило!» Пошли дальше. Это что? «Будка. Стояла будка и думала: эти машины мимо меня проезжают, а я стою себе. Думала, пока не…» Но подходят, — сказал Тощенко, возвращая басни автору.
Мужчина снова нырнул в авоську и выгреб еще какой-то листик.
— Вот! — торжественно сказал он.
— Характеристика… «Зарекомендовал себя как старательный… Пользуется уважением у товарищей…» Все это прекрасно, — согласился Тощенко, — только басни ваши нам не подходят. Они очень слабенькие. Это вообще не басни…
— Напечатайте, — жалобно попросил мужчина.
— Говорю же вам, не можем мы напечатать подобное. Оно не отвечает тем требованиям, которые предъявляются…
— Напечатайте! — с мольбой в голосе повторил мужчина.
— Поймите же, мы не отдел социального обеспечения, не касса взаимопомощи, мы газета, которая должна…
— Напечатайте! — прижал мужчина авоську к груди.
— Ну как вам объяснить, что ваши басни никуда не годятся? — повысил голос Тощенко. — Это настоящая графомания!