Наверное, я произвел на редактора неплохое впечатление, так как через несколько дней был удостоен чести, выпадающей на долю далеко не каждого внештатного автора. Мне разрешили присутствовать на летучках.
18
На очередной летучке обозревателем был Виталий Синюшко, сотрудник отдела писем, человек молчаливый, который мог за день и слова не произнести. Казалось, никакие проблемы его не волнуют. И лишь когда речь заходила о спорте, глаза у Синюшко загорались. Происходила метаморфоза. Человек, ко всему индифферентный, вдруг превращался в заядлого спорщика.
Вот и на этот раз Синюшно долго молчал, внимательно оглядывая присутствующих, словно решая, достойны они его красноречия или нет смысла тратить его впустую. Наконец начал свой обзор с того, чем обычно принято его заканчивать, — со спорта. Отметив статью футбольного комментатора как оригинальную и стоящую внимания, несколько слов посвятил хоккейному отчету, после чего добросовестно перечислил почти все выступления газеты за неделю, сопровождая эпитетами: «неплохой материал», «средний», «хороший», «посредственный».
Мою заметку он назвал посредственной, на что Духмяный в реплике сказал:
— Что вы хотите от новичка! Может, человек впервые за перо взялся!
— Для первого раза — ничего, — согласился ответственный секретарь Борис Сергеевич, который, несмотря на свою полноту, был очень подвижным, энергичным человеком. Он всегда сидел на стуле так, будто из сиденья торчали гвозди.
— Да, да, — поддержал его редактор. — Уверен, Зайчинский еще распишется…
После летучки меня в коридоре остановил Анатолий Литвинюк, сотрудник отдела информации.
— Рад с вами познакомиться, — бодро прозвучал его низкий голос.
Всегда тщательно выбритый, в костюме, сидящем на нем безукоризненно, Анатолий производил впечатление манекенщика, который лишь на минуту выбежал из демонстрационного зала Дома моделей специально для того, чтобы пожать вам руку.
— Я просто сегодня не успел выступить на летучке, а в следующий раз непременно скажу, что вы — талант. Мне очень понравилась ваша статья.
— Статья — слишком громко сказано.
— Неважно. Главное — прекрасно написано. А чтобы вы поверили в мою искренность, я хочу с вами посоветоваться. Вот как по-вашему, с чего лучше начать репортаж о строительстве стадиона? — Мы подошли к подоконнику, и он достал из кармана листок бумаги.
Это и был так называемый творческий метод Лит-винюка. Работая над очередным материалом, он подходил то к одному, то к другому коллеге и просил подсказать начало или конец, заголовок или просто сформулировать мысль, продиктовать фразу. И такой коллективный труд, выходивший за его подписью в газете, имел иногда довольно-таки пристойный вид.