Продолжая соблюдать осторожность, мы задержались перед выходом из каньона, и я с Уингроувом прокрался вперед на разведку. Взобравшись на высокий уступ, мы смогли окинуть взглядом всю расстилавшуюся перед нами долину. И тут наши надежды вспыхнули с новой силой — мы увидели караван.
Нашим глазам открылся замечательно красивый ландшафт. Я видел его впервые, но сразу узнал по рассказам трапперов и описаниям, которые мне приходилось читать. Местность обладала редким своеобразием и прелестью. Особенно бросался в глаза обрывистый холм, поднимавшийся как раз посредине долины. Ошибиться было нельзя. Перед нами высился Одинокий холм — это была долина Уэрфано, равнина, ограниченная с двух сторон отвесными скалами. Ширина ее достигает пяти-шести миль, но примерно в десяти милях от того места, где мы стояли, стены скал сближаются и как будто совсем смыкаются. Но это только кажется. На самом деле за холмом лежит другой каньон. Сама долина очаровательна. Ее ровная, как бильярдный стол, поверхность сплошь поросла ярко-изумрудной травой. Это однообразие нарушается купами тополей, листва которых чуть темнее, и зарослями еще более темного ломоноса, шиповника и ивняка. Кажется, что эти рощицы распланированы умелым садовником, а красота светлых вод Уэрфано превосходит любые искусственные каскады.
Холм, возвышающийся среди равнины почти на двести футов, кажется постройкой каких-то сказочных великанов. Это огромная пирамида, сложенная из гранитных глыб, черных, как уголь, вследствие примеси железной руды. Склоны ее на две трети поросли темно-зелеными кедрами, а над ними громоздятся голые скалы, переходящие в усеченную вершину. Вокруг всего подножия холма лежат огромные камни, скатившиеся вниз под натиском дождя и ветра.
Это единственная возвышенность на равнине. Только виднеющиеся вдали утесы могут сравниться с ней по высоте. Но в этом их единственное сходство, так как утесы сложены из песчаника, а Одинокий холм — из гранита. Таким образом, даже с геологической точки зрения он стоит особняком от окружающего мира и вдвойне заслуживает свое название.
Достойна этой картины и ее рама: красный песчаник утесов и темная зелень можжевельника на их вершинах. Вдали можно различить более строгие очертания большого горного хребта, увенчанного двойной вершиной Вато-йа, и над всем этим господствует уходящий в небо Пайкс-Пик. Все эти вершины, сверкающие под полуденным солнцем, и темно-синее небо над ними образуют панораму, по торжественному величию не знающую себе равной на земле.