Биолог выскочил из вездехода и побежал к зарослям. Однако вернулся он с пустыми руками. И счастье наше, что водитель, остановив машину, сохранил присутствие духа: он успел заснять все перипетии этой сцены. К сожалению, как мы ни искали, других «ящериц» не нашли. Вероятно, их очень мало. Биолог торжественно клянется не покидать Марс до тех пор, пока не изловит марсианское животное…
Огорченный неудачей с животным, он задался целью привезти на Землю живые растения с Марса. В оранжерее на корабле он устроил уголок марсианской флоры. Наш товарищ мечтает вывести на Земле новые породы растений, которые не будут бояться ни холода, ни засухи, ни разреженной атмосферы, — растения крайнего Севера и высоких гор, растения для зимовщиков Арктики и жителей высокогорных областей. Мы скептически относимся к его затее — космической перевозке цветов, но не мешаем. Надо же чем-нибудь возместить потерю диковинной «ящерицы», которую удалось лишь увековечить на фотопленке.
Наш следующий рейс был к южному полюсу. Переход оказался очень трудным — нас застиг циклон. Но путешествие завершилось успешно.
Как уже говорилось, полярная шапка — это тонкий слой льда, корочка, которая рассыпается под гусеницами вездехода. Сквозь нее кое-где просвечивает красноватая почва. Ледяное поле тянется до самого горизонта. У краев «шапки» лед совсем тонкий, а ближе к полюсу толщина его заметно увеличивается.
Близ полюса обнаружено несколько гор, также под ледяным покровом. Горы вообще редкость на гладком, ровном, покрытом слоем пыли Марсе. Они невысоки, на них нет крутых обрывов. Небольшие уклоны наш вездеход берет легко, и мы начинаем подъем.
Небо прикрыто мутной облачной пеленой. Вообще, нам редко удавалось видеть его чистым. Какая-то слабая дымка заслоняла от нас небосвод. Трудно сказать, что это: разновидность ли облаков, вроде наших серебристых, или иное образование в атмосфере планеты, быть может — ее защита от излучений Космоса. Ведь есть же нечто подобное у Земли: озоновый пояс, не пропускающий слишком энергичные, смертельные для всего живого, палящие солнечные лучи. Здесь, разумеется, не озон — родственник кислорода, а что-нибудь другое — кристаллики углекислоты например. Время принесет разгадку «фиолетового слоя», как назвали этот слой распыленного вещества астрономы.
Мы снова пересекаем ледяную равнину, чтобы вступить затем на знакомый красноватый песчаник пустыни. Пустыня — точное слово. Ни морей, ни озер… Темные пятна, «моря», — не водоемы, а влажные места, и в них, как и в «каналах», встречается растительность. Название «море» так же неудачно на марсианских картах, как и на лунных.