В прилежащей к павильону комнате, рядом с той, в которой находилась королева, был для этого случая устроен алтарь, перед которым епископы по совершении литургии должны были читать молитвы до тех пор, пока королева не разрешится от бремени.
С другой стороны, в большом кабинете королевы, также смежном с той комнатой, где она находилась, были собраны главнейшие придворные чины.
Людовик XIII с большим беспокойством прохаживался из одной комнаты в другую. Наконец утром, в одиннадцать с половиной часов, акушерка возвестила, что королева разрешилась:
— Радуйтесь, государь, теперь престол Франции не перейдет в женский род. Королеве Бог дал дофина.
Людовик взял младенца из рук акушерки и голенького показал в окно, крича: «Сын, господа, сын!»
Тотчас по установленным знакам раздались радостные восклицания, которые перешли за Сену и по живым телеграфам, расставленным по дороге, в один миг достигли Парижа.
Потом Людовик, внеся дофина обратно в комнату королевы, приказал епископу Меозскому, своему старшему придворному священнику, немедленно окрестить новорожденного малым крещением в присутствии всех принцев, принцесс, герцогов, герцогинь, государственного канцлера и всей придворной свиты. Сам он отправился в часовню старого замка, где совершено было с большим торжеством благодарственное молебствие. Затем король написал длинное письмо к собранию парижского магистрата и приказал тотчас отослать его со своей печатью.
В доме Перро, как и во всех парижских домах, начались суматоха, беготня, волнения. Фасад дома был иллюминирован большими факелами из воска, вставленными в огромные канделябры. Кроме того, окна были украшены разноцветными бумажными фонарями — их делали в доме все, и даже Шарль смастерил один фонарик, который было разрешено повесить на окно. На дворянских домах помимо этих украшений вывесили транспаранты, на которых были нарисованы гербы или девизы. Транспарант висел и на доме Перро: он восхвалял день, когда родился дофин.
Конечно, весь Париж вышел на улицы. Шарль крепко держался за руку Клода, который в этот раз взял на себя обязанность следить за ним. Дворяне в самых роскошных одеждах, буржуа, торговцы, ремесленники, простой люд — все перемешались на улицах и обнимались, невзирая на сословные различия. Шарль с любопытством рассматривал транспаранты на домах простонародья: сколько на них было серьезных, смешных и злых девизов! Большой дворцовый колокол, не умолкая, звонил весь этот и следующий дни. То же происходило и на Самаритянской колокольне. Колокола эти обычно молчали и звонили только в том случае, когда появлялся на свет королевский сын, а также в день рождения короля и в час его кончины. Со стороны Бастилии в течение двух дней звучали выстрелы из всех орудий.